День: 21.02.2016

Человек некий пришел в лес, чтобы выбрать дерево на доски. И увидел он два дерева, стоящие рядом. Одно было гладким и стройным, но с гнилою древесиной внутри. Другое снаружи было шероховатым и невзрачным, но со здоровою сердцевиной. Вздохнул человек и сказал самому себе: «На что мне это гладкое и высокое дерево, раз оно гнилое и на доски не годится? То, другое, хоть и шершавое, и невзрачное, но, по крайней мере, внутри здоровое; и если я чуть больше потружусь над ним, оно вполне может сгодиться на доски для моего дома». И, не долго думая, он выбрал второе дерево. Так и Бог из двух людей выберет для дома Своего не того, кто внешне выглядит праведным, но того, у кого сердце исполнено здравой правды Божией. Не милы Богу гордецы, очи коих непрестанно обращены к небу, в то время как сердца исполнены земли; но милы Ему смиренные и кроткие, очи коих опущены к земле, а сердца исполнены неба. Создавший людей больше любит, чтобы люди перечисляли Ему свои грехи, а не свои добрые дела. Ибо Бог есть Врач, спешащий к постели всякого из нас и спрашивающий: «Что у тебя болит?» Мудр тот человек, который воспользуется присутствием Врача и поведает Ему обо всех своих болезнях и немощах; и скудоумен тот, кто, скрывая свои болезни и немощи, похвалится пред Врачом своим здоровьем. Как будто врач посещает людей из-за их здоровья, а не из-за их болезней! «Зло...

Где же плод Евангелия, Божиих заповедей? Эти годы, проведенные в Церкви, к чему нас приводят в конце концов? Главное условие, необходимое для того, чтобы человек мог полюбить, – это иметь смирение. Притча о мытаре и фарисее, с одной стороны, раскрывает нам трагичность человека, который, казалось, был прав по букве закона. С этой точки зрения фарисей был очень хорошим человеком, хорошим религиозным человеком, потому что исполнял все обязанности, делал всё предписанное законом. Однако именно здесь он оплошал, именно здесь споткнулся, ибо понял, что пришло то время, когда заповеди отпадут. Отпадет даже вера, – так говорит святой апостол Павел, – и вера, и надежда[1]. А что же остается? Любовь, которая означает совершенство человеческой личности. Поэтому как уникальную и наивысшую заповедь Господь дал нам любовь – к Богу и ближнему. На этом моменте мне и хотелось бы остановить свое внимание, поскольку у нас, христиан, часто выходит следующее: мы стараемся исполнять свои обязанности, делаем, что можем, пытаемся жить в Церкви, но при этом продолжаем оставаться бесплодными и подобными дереву, которое посажено и живет, но имеет одни листья, без плодов. На днях я был в одном храме, не буду говорить вам точно в каком, поскольку лимассольцев так легко обидеть. Итак, был я в одной церкви, где в алтаре помогает некий благочестивый, хороший господин. Он уже многие годы в церкви, он правая рука священника, прислуживает ему и, когда я там бываю, не забывает напомнить мне,...

Как минимум раз в год, а на деле, конечно, чаще, мы вспоминаем фарисея из рассказанной Спасителем притчи. Главным образом для того вспоминаем, чтобы кого-то обличить в нехристианском, а именно фарисейском, отношении к ближнему. Основные приметы отношения этого суть: превознесение до небес своих собственных добродетелей, похвальба ими, уничижение окружающих людей-грешников, угадывание и тонкое, придирчиво-презрительное рассмотрение их немощей и пороков. А также – чрезмерное внимание к внешнему и небрежение о внутреннем. И мы нередко говорим о ком-то: «Ну, он фарисей!». Или еще: «Это какое же фарисейство!». А я вот думаю о фарисее из притчи и мне его почему-то очень жалко. И не только потому, что он вышел из храма «менее оправданным», чем мытарь, хотя и поэтому тоже. В сущности, что нам такого уж плохого о нем известно, чего это мы на него так ополчились, что почти две тысячи лет не даем духу его покоя, но все поминаем и поминаем его недобрым словом. Каким именно? Да этим: «фарисей». А может, есть в слове сем и что-то доброе? А может, и в нем, «менее оправданном», тоже что-то положительное удастся найти? По мне, так точно удастся. «Пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю…». Что в этом плохого? И что плохого в том, что он не «как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи»? Разве только то, что он сам об этом говорит, сам о себе свидетельствует… Но он же сам и...

Мытарь оказался более оправданным, чем праведный фарисей. Преобразилась природа вещей. Вознесшийся к небесам, низвергся гордыней. Достигший смирения, вознесся к высотам. О мытарь, собиратель человеколюбия! О грешник, открывший грешникам путь к дерзновенной молитве! «Два человека вошли во храм помолиться, один – фарисей, другой – мытарь». Представляя этих лиц друг другу, Спаситель исцеляет соответствующие страсти. Ведь один из них – спутник добродетели, а другой – порока. Христос сравнивает крайности жизни каждого и уравновешивает высокоумного праведника и смиренномудренного грешника для того, чтобы надежды, обращенные на победу, парадоксально учили людей бежать от страстей. Ведь фарисей был учителем добродетели, истолкователем закона, преемником Моисеева языка и седалища, а мытарь занимался предосудительным делом – сбором налогов, он копил богатство от лихоимства, занимался невыносимым хищничеством, разбоем, пользуясь законами как оружием, употреблял насильство, из-за которого он стал проклятым и на земле, и на море. Ведь мытарское ремесло распростерло свои ненасытные руки и на ту и на другую стихию, его плод – слезы ближних, сокровище его – несчастья других людей. И вот мытарь, обремененный такими страстями, вошел во храм, а фарисей вступил туда, внося сокровище добродетелей. Что же фарисей? Как сказано, встав, он начал молиться, как бы говоря с Богом и глядя Ему в лицо, а скорее ожидая восхищения на облаках, чтобы в небе разговаривать с Богом. «Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие». Хорошее начало для благодарения – осуждение мира. И судья изрекает для всех осуждение на...