День: 07.03.2016

Масленица возникла как языческий обычай провода зимы, который, постепенно утрачивая языческое содержание, стал составной частью сыропустной седмицы. Но почему бывший языческий праздник вдруг не только прилепился к христианству, но и прижился на этой почве? Не свидетельствует ли это о том, что русское православие до сих пор больно язычеством? И вместо того, чтобы резко отмежеваться от таких явлений как «яблочно-медовые Спасы», ритуальные купания в крещенской воде, наша Церковь слишком лояльна к этому относится? Может быть, если бы Церковь заняла более жесткую позицию по этому поводу, то невоцерковленные думающие люди с большим уважением посмотрели бы на Православие и, возможно, даже задумались бы: «А что же тогда такое Церковь, если не обряды и традиции, от которых отказываются сами церковники?» На эти и другие вопросы отвечает профессор Давид Гзгзян, преподаватель Свято-Филаретовского православного института, член Межсоборного Присутствия. – Действительно, Масленица произошла от языческого обычая провода зимы. Однако надо учитывать, что все этно-культурные формы, связанные с временными циклами, – языческого происхождения, потому что язычество связано с переживанием времени. Всякая духовность, которая выше естественного языческого начала – это в какой-то мере преодоление времени. Но что касается вопроса о том, совместима ли Масленица с Христианством, то все зависит от приоритетов. В самом по себе трепетном ожидании весны трудно заподозрить что-то богопротивное, и никто из самых закоренелых поклонников Масленицы не видит в блинах символ солнца, если ему специально об этом не напомнить. Поэтому, если мы остаемся христианами во...