«Завидую, что все здоровы, а я нет» – секреты зависти

Можно ли победить грех зависти, бывает ли зависть белой, что такое ревность и как радоваться проигрышу, рассказывает протоиерей Игорь Гагарин, настоятель Иоанно-Предтеченского храма села Ивановское.

– Отец Игорь, что такое зависть, из чего она происходит и каковы ее последствия?

– Все люди условно делятся на тех, кто хочет, чтобы ему было лучше, и тех, кто хочет, чтобы он сам был лучше. Человек, который стремится, чтобы ему было лучше, – на ложном пути, потому что только путь, на котором мы пытаемся сами стать лучше, может быть бесконечным и в этой жизни, и в будущей.

Увидеть, что у твоего друга, соседа, знакомого что-то лучше, чем у тебя самого – достаточно серьезное основание для поврежденной человеческой природы, чтобы начать испытывать недобрые чувства к этому человеку.

Есть грехи против Бога, против ближних и против самого себя. Зависть на начальной стадии – грех против самого себя, это чувство разрушает меня самого. Но если этому чувству дать ход, если оно будет возрастать, то перерастёт в грех против ближнего.

На первый взгляд, в жизни зависть мало беспокоит людей. Мы знаем, что нельзя убивать, грабить, оскорблять, а вот завидовать – ну, нехорошо, не положено и все. Насколько зависть чудовищна и отвратительна – не всегда осознается. А ведь самые страшные преступления в истории мира имели основой именно зависть.

Начнем с того, как зло вошло в этот мир – с падения денницы. Ясно, что это классический пример зависти: зависть к Творцу, желание быть равным, даже выше Него. Далее первородный грех: инициатива принадлежала змею, врагу рода человеческого, который из зависти к человеку решает его погубить. Утратив близость к Богу и видя, что есть существо, которое создано по образу Его, имеет возможность соединиться с Ним, обожиться, змей испытывает зависть.

Затем самое первое преступление, которое было совершено между людьми: Каин убивает Авеля – причина опять же зависть. И так далее. Если мы начнем читать Священное Писание, то найдем еще много примеров того, как зависть толкает людей на самые чудовищные преступления: братья продают Иосифа в рабство, например, или, наконец, преступление всех преступлений – распятие Христа. Зависть была не единственной причиной, побудившей фарисеев, книжников, первосвященников убить Христа, но она была одной из причин.

Об этом четко говорится в Евангелии от Матфея: «Итак, когда собрались они, сказал им Пилат: кого хотите, чтобы я отпустил вам: Варавву или Иисуса, называемого Христом? Ибо знал, что предали Его из зависти». Поэтому, обнаруживая в себе признаки зависти, нужно очень ясно отдавать себе отчет, что ты встаешь на путь, который ведет к страшной бездне.

– Многие грехи совершаются нами из стремления к удовольствию, но что приятного в зависти, кажется, этот грех приносит только мучения?

– Действительно, никакого удовольствия от зависти нет. Десятая заповедь такова: «Не желай жены ближнего твоего, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего» – единственная заповедь, касающаяся внутренних переживаний человека. Если в Новом Завете Господь очень много говорит о том, что в сердце человека, то в Ветхом заповеди почти не касаются сердца человека, области его желаний, но только последняя: «не желай».

И тут надо разобраться, что такое зависть. Есть две крайности: когда человек вообще не замечает за собой зависти, не признает ее, и когда человек терзает себя за такие чувства, которые завистью назвать трудно.

Мне часто приходится как священнику слышать на исповеди, например, от болящего человека: «Я грешная, я завидую, мне горько, что все здоровы, а я нет». Но это естественно: если я болен, а рядом здоровые, то конечно, мне горько от того, что у меня этого нет. Это преддверье зависти: когда человек испытывает печаль, что у него нет того, что есть у другого – здоровья, хорошей работы, мужа.

И тут надо очень четко выстроить заслон и не допускать, чтобы печаль о том, что у меня хуже, переросла в недоброе чувство, а затем уже в недобрые действия к другому. Здесь такая последовательность: сначала печаль, что у меня не так хорошо, как у другого; потом недоброе чувство к этому человеку; а затем это недоброе чувство ведет к недобрым поступкам: начиная с осуждения, очернения другого до страшных действий против него.

Поймав себя на том, что мне горько, надо выставить заслон, и наоборот настраивать себя на то, чтобы порадоваться за другого.

Мне очень нравится пример из истории про древних спартанцев. Известно, что самыми лучшими воинами, самыми почетными, гвардией царя, были триста спартанцев. И был один спартанец, который участвовал в соревнованиях, но в число трехсот не попал. И вот он возвращался после соревнований с радостью на лице, а все удивлялись: «Чему ты радуешься, ты же проиграл?» Он же отвечал: «Я очень рад, что в Спарте нашлось триста человек, которые лучше меня». И это здорово, он знал себе цену, но радовался, что триста еще достойнее, лучше него.

Благородство человека как раз и заключается в том, чтобы видя, что у кого-то что-то лучше, чем у меня, радоваться за него или хотя бы искать этой радости, просить о ней у Бога, понимать, что это действительно благородное, прекрасное чувство.

– А возможно ли победить зависть?

– Конечно, возможно, как и любой другой порок. Схема тут одна и та же для всех пороков: первое, что требуется, – это честность перед самим собой. Покаяние – уже половина дела, когда человек, обнаружив в себе зависть, осознает ее именно как зависть, а не какое-то справедливое чувство, и честно признается себе и Богу, кается.

Затем, есть очень важный момент, который на языке народных пословиц можно озвучить так: «сердцу не прикажешь». Все мы очень хорошо знаем, что как только сердцу начинаешь что-то приказывать, оно сразу начинает проявлять непослушание. Если говоришь себе: не думай о чем-то – непременно будешь думать, не желай чего-то – непременно пожелаешь.

Поэтому надо сразу четко осознавать: изменить свое сердце, свои чувства человек не в состоянии, это целиком в руках Божиих, но в человеческой власти дать правильную оценку тому, что происходит в его сердце, то есть согласиться с происходящим или не согласиться.

Если мы оправдываем себя в недобром чувстве зависти, считаем, что это законное чувство, то это беда, и человек встал на путь, который может привести к преступлению: из-за этого бьют окна, протыкают колеса машин, идут в ворожеям, пишут анонимки, распускают сплетни.

Есть масса способов дать ход своим чувствам, если человек уверен, что это чувство правильное. Но если я осознаю, что не согласен с этим чувством, – я уже не виноват в том, что оно у меня появляется. Мне в свое время очень помогла мысль, которую я прочитал в дневнике отца Иоанна Кронштадтского. Он говорит о том, что если мы ощущаем в своей душе какое-то чувство осуждения, гнева, но с этим чувством не согласны, и не признаем его своим, то мы не несем ответственности за него перед Богом до тех пор, пока мы не сделаем или не скажем что-то под влиянием этого чувства.

В свое время, когда я начинал воцерковляться, у меня часто возникало некое чувство, которого я очень стыдился, некая навязчивая мысль. Я начинал себя всячески корить, ругать, и естественно, чем больше я гнал эту мысль, тем настойчивее она приходила. Как только я прочитал отца Иоанна Кронштадтского, я понял, что мне не нужно обращать внимание на это чувство, что самое главное – твердо решить, что это не мое, я этого не хочу – и успокоиться. Нужно относиться к этому так, как будто кто-то извне пытается мне что-то навязать, что-то не мое. И я перестал себя корить и ругать, а как только это чувство приходило, я мысленно говорил: «Господи, не мое, я этого не хочу». И все прошло.

Так что чувствовать что-то – это не в моей власти, а вот сказать что-то, совершить поступок – значит выпустить это наружу, поддаться этому чувству, согласиться с ним. И конечно, надо молиться – это всегда самое первое средство. Тот человек, которому я завидую должен быть одним из первых у меня в списке молитвенного поминовения. Как мы читаем в вечерних молитвах: сначала «ненавидящих и обидящих нас прости», а потом только – «благотворящим благосотвори».

Надо сначала молиться за людей, к которым я имею недоброе чувство, если же оно не проходит, то не помешает отдельную записку написать и подать в церкви именно за тех людей, к которым я испытаю нехристианское чувство. Тем самым мы свидетельствуем перед Богом, что не желаем этих чувств, хотим иметь любовь, но понимаем, что эту любовь может дать только Бог.

Испытывать неприязнь – естественно, но есть сверхъестественное – благодать Святого Духа, которая может поменять наши чувства. Также нужно говорить об этом на исповеди. Часто я спрашиваю: «Вы согласны с этим чувством?» «Нет». «Хотите, чтобы его не было?» «Хочу». Значит, не мучайте себя, вы не виноваты, но нужно подтвердить свое «хочу» делами.

– Мы все равны перед Богом, но равенство в мире невозможно. Как научиться мириться с жизнью, что вот кому-то дано, а мне нет.

– Для неверующего человека – это действительно проблема: когда жизнь измеряется как отрезок между роддомом и кладбищем – обидно, что кому-то дано, а мне нет. Но для верующего человека здесь все просто: если мы видим свою жизнь в перспективе вечности, то мы понимаем, что слишком рано здесь и сейчас решать, кому что дано.

В жизни я лично знаю немало примеров, когда люди были благополучны, успешны, им действительно было за что позавидовать, и вдруг случались какие-то перемены, и они лишались всего, оказывались в беспомощном положении.

Если я верю в Бога, в вечную жизнь, то я знаю, что никакие лишения, трудные обстоятельства не мешают мне достигнуть самого величайшего дара, который надо искать: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам». Вхождению в Царство скорее будет препятствовать то, что вызывает у людей зависть, например, «трудно богатому войти в Царство Небесное».

– А плохо ли желать нравиться другим? Когда я надеваю красивое платье и представляю всеобщий восторг при виде меня, получается, что я желаю, чтобы мне завидовали?

– Мы все-таки люди, и ничто человеческое нам не чуждо. Наверно, правильно было бы сказать: да, не надо нравиться никому, надо одеваться так, чтоб тебя никто не заметил. Но это будет звучать лицемерно. Когда ко мне приходят женщины и говорят о своих сомнениях, хочется сказать: «Вы же женщина, почему же вам нужно быть страшной», напротив, я не могу потребовать от человека, чтоб он плохо выглядел.

Конечно, все должно быть в рамках, но мы же любим, чтобы вокруг нас все было красиво и люди красивые, разве это плохо? И совсем не обязательно это должно вызывать зависть, мне просто приятно, что вокруг меня красивые, нарядные люди. Человек, склонный к зависти, всегда найдет чему позавидовать.

Представим противоположный случай: вокруг все будут неопрятные, грязные, плохо одетые, разве это будет приятно окружающим? Наш внешний вид ни в коем случае не должен нас сильно занимать, мы должны понимать, что главное – это внутренняя красота, но полностью пренебрегать своим внешним видом – другая крайность. Все должно быть в меру.

– Дела милосердия – средство от зависти? Но невольное облегчение, что я не так несчастен, как этот страдающий больной, это что, оборотная сторона зависти?

– Ухаживая за больным – а мне как священнику часто приходится напутствовать болящих, – мы часто чувствуем не радость, а воспринимаем чужую болезнь как напоминание, что сегодня он, а завтра ты, что все это может быть с тобой, и надо ценить каждый день. Большинство болезней приходят внезапно, неожиданно, к людям, которые меньше всего этого ожидали, и понимание, что все мы можем эту чашу испить, должно быть.

– Не может ли зависть стать стимулом для развития: вот, я не умею плавать, а вижу, как другие научились, и тоже хочу; или у друга такой красивый, чистый дом, я тоже буду аккуратнее? Существует ли «белая зависть»?

– Я бы даже не называл это чувство завистью. Зависть – только черная и больше никакая. Но образное выражение «завидовать белой завистью» – значит просто радоваться за другого. И тут, мне кажется, больше подходит слово ревность. Да, меня заело, что он смог, а я – нет. И, как правило, это хорошее чувство, само слово соревнование – от слова ревность. Здоровая, хорошая ревность часто подталкивала людей к прекрасным, благородным поступкам.

Мне вспоминается пример такой ревности – блаженный Августин. Он долго колебался, принимать ли святое крещение, хотя всем сердцем уже уверовал во Христа, понимал, что истина во Христе. В «Исповеди» прекрасно описан эпизод, когда к Августину приходит человек и рассказывает про Антония Великого и про двух молодых людей, которые были очень успешными, имели прекрасную будущность, прекрасных невест, но прочитав житие Антония Великого, все бросили, от всего отказались и стали монахами.

И это захватило Августина, он со слезами обратился к своему другу: что ж такое, мальчишки похищают Царство Небесное! И под влиянием этого чувства он в конечном итоге принимает то решение, которое долго не мог принять. Что это, зависть? Нет, конечно, это ревность, у него не было ни тени злого умысла ни по отношению к Антонию Великому, ни по отношению к этим молодым людям, а это была просто обида: как так, они нашли в себе эти силы, а я нет? Я тоже могу!

Или пример Василия Великого и Григория Богослова, которые были друзьями и соревновались друг с другом в добродетелях. Я всегда думал, что это один из самых прекрасных видов дружбы. В Афинах они знали только две дороги – в храм Божий и в Академию, в которой учились, но при этом каждый стремился обойти другого в добродетелях, и когда это удавалось одному, другой старался еще больше. Это соревнование нисколько не мешало их дружбе, это было дружеское соревнование в хорошем. И конечно, ничего общего с завистью такая ревность не имеет.

– Как тогда не бояться быть хуже других в обществе, как примириться с тем, что мне не дано каких-то талантов, что в чем-то я точно лучше не буду?

– Меня в свое время вдохновили такие слова: «подлинное величие – величие в доброте». И тут никто не может нам помешать. Да, быть музыкантом, поэтом и так далее – дано не всем, но каждому дана возможность достичь величия в доброте. И нужно стремиться, чтобы добра и любви было в нас как можно больше. А параллельно с этим будут решаться и все остальные вопросы, так как чем больше во мне любви, тем меньше я переживаю, что во мне нет чего-то другого.

– А ревность супружеская – это тоже разновидность зависти?

– Тут тоже все неоднозначно. Если я какого-то из людей люблю очень сильно и вижу, что этот человек кого-то другого любит сильнее меня, то это больно, и эту боль мы называем ревностью. Нужно, чтобы у человека хватило мудрости принять это. Бог благословил нас любить друг друга, но если самые высокие и прекрасные чувства, которые могут быть между людьми – супружескую любовь, один из супругов попирает, это очень горько и больно.

Такая ревность по-человечески понятна, а вот дальше человек может начать творить зло. Важно суметь сказать, как Пушкин; «Я вас любил так искренно, так нежно, как дай вам Бог любимой быть другим», отпустить человека.

Бог тоже ревнитель, неоднократно в Священном Писании говорится, что Бог ревниво ждет от нас любви. Он желает, чтобы мы возлюбили Его всем сердцем, всем помышлением, всей крепостью, больше всего. А если человек любит кого-то или что-то больше, чем Бога, то Богу это не нравится.

– А вот бывает так, что когда улучшаются жизненные обстоятельства, друзья отпадают; как сохранить дружбу, как показать, что ты не изменился?

– Вообще все бывает обычно наоборот: чем человек успешнее – тем больше у него друзей. Как блудный сын: сначала у него было много друзей, а потом, как только он «расточил имение свое», все оставили его. Подлинная дружба в любом случае не зависит от того, что я имею, а зависит от моих личных качеств. Если какие-то друзья отошли от меня, потому что им кажется, что я стал другим, то, прежде всего, это повод спросить себя: а может они и правы?

Ведь из трех испытаний: огонь, вода и медные трубы, медные трубы – самое тяжелое, под этим можно понимать любой жизненный успех, не только славу и почет, но и материальное благосостояние, когда человек в жизни достиг того, чего другим не удалось. И здесь, с одной стороны, я должен быть внимателен, чтобы во мне ничего под влиянием этих перемен не изменилось, а с другой, если кто-то нападает – не нужно потакать. Если кому-то кажется, что я зазнался, но обвинения безосновательны, значит, отношение ко мне этого человека изначально не было чистым.

– А если я знаю, что мой коллега по работе мне завидует, что мне делать, я же не могу с ним не встречаться? Могу я переделать завистника?

– Переделать мы никого не можем, даже самих себя трудно. Нужно стараться вести себя по-христиански. «Не будь побежден злом, но побеждай зло добром», – говорит апостол Павел. К этому человеку нужно относиться как можно более снисходительнее, молиться за него и надеяться, что со временем это пройдет.

Зависть – это болезнь, часто люди, которые культивируют в себе недобрые чувства, очень мучаются. Однажды я столкнулся с человеком, который очевидно проявлял нехристианские чувства по отношению к другим прихожанам. Хотелось сказать: «Что ж ты делаешь, ты же христианин!»

И вдруг он приходит ко мне на исповедь и начинает сам со слезами говорить все то, о чем я хотел ему высказать: что он видит свое злое сердце, сам все понимает, но не может с собой совладать. И тут, конечно, мы можем помочь только добрым расположением.

Когда я чувствую явно недоброе отношение, появляется соблазн ответить тем же – нормальная человеческая реакция. Нормальная, но не христианская. Тут как раз надо смотреть на человека, как на страдающего больного, терпеливо ждать, когда в нем что-то поменяется, и молиться за него.

Люди часто думают, что если мне сделали зло, то победа заключается в ответном зле, и кто последний, тот и победил. Но на самом деле самая большая победа, которую человек может достигнуть над другим: победить зло добром.

Мария Строганова
Источник: http://www.pravmir.ru/

Просмотрено (177) раз