О Троицкой родительской субботе и самоубийцах

Существует миф о том, что Троицкая родительская суббота – единственный день в году, когда Церковь поминает самоубийц. О том, почему в Церкви никогда не совершается поминовение добровольно наложивших на себя руки, рассказывает протоиерей Алексий Иродов, настоятель храма священномученика Владимира в Виннице.

В результате грехопадения прародители оказались в кустах

Приближается Троицкая родительская суббота, и каждый раз в связи с этим приходится отвечать на вопросы о том, что в этот день, якобы, можно поминать самоубийц. Нам жаль всех умерших и хочется подарить им кусочек нашей радости, чтобы Воскресший Спаситель помог и им в их посмертной участи. Церковь не отказывает в поминовении убийц, всякого рода воров и жуликов, пьяниц, наркоманов – людей, проживших свою жизнь неправедно. Мы оставляем их согрешения на суд Божий и молимся за них в Церкви. Но самоубийцы находятся в особом положении, и Церковь с древних времен постановила не молиться о них.

Я попытаюсь осмыслить, почему так происходит.

Иоанн Златоуст говорит, что лукавому не нужны наши богатства, он может только две вещи: обмануть и этим убить – и всё. Змей обманул Еву. Суть была не в познании добра и зла. Вместо них змей предложил Еве невежество – то единственное, чем он владел сам. Невежество проявляется тогда, когда кто-либо беззаконно, на свое усмотрение, вторгается в чужой мир.

Всё разнообразие греха в человеке происходит от того, что сам по себе простой, как укол булавки, греховный принцип невежественно вторгся в жизнь человечества. Невежество вошло в мир и подарило человеку смертоносную свободу. Свободу от правды и истины. В конечном счете, человеческая гордость сводится к свободе определять всё, не считаясь ни с чем, кроме «самого лучшего», которое гордость определяет сама при помощи слащавой эмоции и высоко поднятой меры всех вещей.

В результате грехопадения прародители оказались в кустах и не хотели выйти: гордость подменила в их сознании картину окружающего мира на поиск самого себя отдельного. Если бы не гордость, то понимание происшедшего сделало бы их нищими духом, смиренными и кроткими. Они были бы как дети, плачущими, алчущими правды, хотящими мира, чистыми сердцем и милостивыми, просили бы у Бога прощения и, вероятно, получили бы его.

Человек получает гордость в наследство автоматически

В жизни каждого отдельного человека гордость появляется не самостоятельно. Она приходит к нам вместе с нашей социализацией. Видение мира, которое мы получаем от родителей и общества, уже структурно перемешано с гордостью. По этой причине каждому отдельному человеку тяжело ее обнаружить. Не он лично согрешил, он получил мир уже таким, поэтому человек и не помнит за собой греха. Гордость становится бедой каждого, не переставая быть грехом. Оправдываясь, человек как бы говорит, что это не он согрешил, а родители, которых Бог дал ему.

До Закона, и когда был дан закон, выяснилось на практике, что человек не в состоянии своими силами сделать себя праведным. Те люди, которые, видя это, не обманывали никого и, употребивши Закон, не стали говорить, как он хорош, а ощутили себя у разбитого корыта и продолжали ожидать от Господа мира, правды и милости, названы Господом блаженными. Поскольку они, подобно Аврааму, поверили сверх надежды.

И, когда закончилось понимаемое знанием, они совершенно правильно предположили, что у Господа есть что-то еще. Они не замкнулись на себе, а обратились к Господу, и это показало, что гордость не погубила их. Они обратились к тому опыту, который не мог находиться у них по определению, а только у Бога. А это и есть вера. И побеждают те люди, которым больше всех надо, но надо обязательно честно. «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его» (Мф. 11:12).

«Просто Бог не знает, как я хорош»

Трагедия будущего гордеца состоит в том, что гордость рождается из хороших побуждений, из желания быть хорошим и правильным. Человек думает показать Богу свою праведность. Показать, что он сам так хорош, просто Бог не знает. И незаметно для себя впадет в гордость.

При этом человеку кажется, что он мило простодушен, но это «простодушие» на самом деле – ядовитое невежество, из-за которого человек тратит впустую иногда целую жизнь. Вместо этого всё в жизни для себя мы должны только взять у Бога, потому что своего у нас ничего просто нет. Безрассудно отрекаться от Божьей праведности и помощи Божией.

А Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: «ракá», подлежит синедриону; а кто скажет: «безумный», подлежит геенне огненной (Мф. 5:22).

Новый Завет приносит человеку то, чего не давал Завет Ветхий. Эти слова Спасителя означают не поучение о том, как мы должны себя вести. Они означают то, что Новый Завет возвращает человеку во Христе честь, которой человек никогда не видел и не знал. Честь, которую променял Адам на свободу давать себе оценку, не спрашивая у Бога.

«Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от Единого Бога, не ищете? (Ин. 5:44).

Наше спасение – это принятие верою оправдания, которого мы удостоены от Бога. Именно принятие, а не понимание. Господь сделал то, во что не стыдно поверить. Понять и оценить мы можем только последствия.

«Тем, которые постоянством в добром деле ищут славы, чести и бессмертия, – жизнь вечную» (Рим. 2:7).

Возвращение человеку чести означает то, что человек теперь оправдан Воскресшим Спасителем.

Те люди, которые раньше нищенствовали духом, видя свое бессилие, но не судили о себе, а, оплакивая разлуку, кротко ожидали верою от Бога правды, теперь верою могут принять от Бога оправдание. Теперь честь любого человека не соответствует его делам, и если человек обращается к Богу за этой честью, то она и призвана стать его радостью, радостью о том, что любящий Отец простил и принял. Но принять эту честь человек может только из рук Христовых. Если изобретет ее сам, то это опять гордость, для гордого ничего не поменялось.

Встать и утереться от любой грязи

Гордого легко определить по одному признаку. Гордец неразрывно связывает себя со своими делами и убеждениями. В норме христианин должен никогда не изменять доброжелательности к любому человеку лично, а любые человеческие дела и убеждения могут всегда оставаться предметом дискуссии без перехода на личности.

Гордец этого не приемлет, он принимает любое сомнение со стороны как трагедию и личное оскорбление, для того он и собирает «самое лучшее», чтобы оно говорило ему и окружающим о том, как хорош он. Путь гордеца – это не поиск правды и истины, а постоянное резонерство и лицемерие.

Мытари и блудницы входят в Царствие Небесное легче. Их жизненный опыт содержит спасительное для человека умение встать и утереться от любой грязи, при этом без мнения о себе. А гордецу тяжело покаяться, он не может быть великодушным к себе, после того как за столько времени привык смотреть на Бога на равных… «И это видели все… Признаться, как нашкодивший…» Унижение чудовищно, и это жжет его сердце. Стыд сковал его силы, и он «сидит в кустах».

Отказаться от, как гордец думает, себя он не может. На самом деле он просто всегда боялся отдать Богу право давать оценку себе самому, ему кажется, что Бог оценит его не справедливо. «Верующий в Сына Божия имеет свидетельство в себе самом; не верующий Богу представляет Его лживым, потому что не верует в свидетельство, которым Бог свидетельствовал о Сыне Своем» (1 Ин. 5:10). Он не может покинуть ощущение, в котором пробыл много лет и которое столько лет давало смысл жизни, что без Бога он тоже сможет. «И тогда все увидят, что я был прав».

Место нашего бессилия – дверь спасения

Это его западня, он не смог показать всем, как он хорош и, поскольку судил он о себе, а не о делах, то он обреченно поднимает с земли свои осуждение и смерть. И гордец обреченно унывает. Занятие гордого не приносит ничего, кроме отчаяния. Единственное, что гордый в полной мере находит, это всеобщее несовершенство, ничего более очевидного в мире сем действительно нет. Гордость и есть адское состояние еще живого человека.

Вся трагедия самоубийства именно в том и состоит, что место нашего бессилия и есть дверь нашего спасения, но если нами владеет гордость, она рождает отчаяние, и то, что для других становится первым шагом к спасению, для гордеца здесь же место его погибели.

Там, где христианин встречает Христа, там же гордец встречает погибель. Гордость и есть семя всякого греха. Гордость свойственна всем людям, но губит она только тех людей, которые оказываются не в силах противостоять ей. «Душа лукавая погубит своего обладателя и сделает его посмешищем врагов» (Сир. 6:4).

Самоубийство, по-моему, это и есть акт сатанинской гордости. Плод и свидетельство того, что человек забрал у Бога право давать себе оценку и сам совершал над собой всяческий суд. Своим самоубийством человек приносит свидетельство о своей жизни, обнаруживает то, во что верил и на что уповал.

Самоубийство показывает, что всю власть над собой человек держал в своих руках. Сам распоряжался ей и таким образом отрекся от помощи Божией и, следовательно, от Церкви. Гордость и есть интерес гордеца. От нее он и получает всю жизнь «мзду свою». Хотя при этом может совершать и смиреннословие по поводу своих отношений с Богом.

Я думаю, что именно поэтому в Церкви поминовение самоубийц никогда не совершается. Хотя никто не запрещает молиться о них в своем сердце. Будь то дома или когда христианин находится в храме. Если вы любите этих людей, то я думаю, что и Бог не запрещает вам молиться о них лично.

Протоиерей Алексий Иродов
Православие и Мир

Просмотрено (71) раз