Поприще подвига не закрыто ни для кого
Не соревнования ради
Общеизвестно, что святых – по крайней мере, большую часть из них – мы называем словом-синонимом «подвижники». И очень часто, читая жития святых, из которых нам следует черпать примеры для назидания, мы видим там именно описания подвигов.
Какие подвиги были распространены среди отцов-пустынников древних времен? Прежде всего, это был подвиг молитвы: их молитвенное делание было гораздо более продолжительным и гораздо более напряженным, нежели у нас сейчас. Кроме того, мы слышим о таком виде подвига, как подвиг бдения – молитвенного предстояния Богу ночью. Безусловно, подвигом был и пост: кто-то из древних подвижников считал возможным вкушать пищу и питие только после девятого часа, кто-то – только по захождении солнца, бывали и такие подвижники, которые воздерживались от пищи на протяжении всего Великого поста. Существовали и такие подвиги, как отшельничество, затворничество. На Руси был также распространен подвиг ношения вериг; преподобный Серафим, как мы знаем, носил одно время за спиной мешок с камнями, который еще более плоть его удручал и, по его собственному выражению, «томил томящего его».
Какова была цель этих подвигов, и ради чего брали их на себя древние отцы? Прежде всего, это ни в коем случае не было их соревнованием друг с другом. Вообще, если в подвиге появляется момент соревнования или сравнения себя с кем-либо, он тотчас же лишается своего христианского смысла. Смысл же подвига совершенно в ином. Когда человек приступает к исполнению Евангелия в своей собственной жизни, он сразу видит, насколько это трудно, насколько он привык к другому образу жизни, к другому отношению к себе самому и к окружающим его людям. И у человека появляется понимание того, что нужно с собой что-то делать. Вот ты стоишь на том или ином месте, и тебе нужно себя с этого места сдвинуть. Сдвинуть, подвинуть или, что то же самое, подвигнуть. Таким образом, подвиг – это то, посредством чего человек себя подвигает на пути спасения вперед, во исполнение слов Спасителя о том, что Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его (Мф. 11, 12).
Умеренному деланию – нет цены!
Безусловно, каждому из нас присуще самолюбие, то есть любовь к себе – любовь неправильная, любовь эгоистическая, от которой нам тем не менее очень трудно отказаться. И суть подвига заключается как раз в том, чтобы ослабить эту любовь к себе – к своей плоти, к своему имуществу, к удовольствиям, – и таким образом приобрести свободу для следования за Христом.
Нужно сказать, что сами по себе телесные подвиги человеку такой свободы дать не могут. Кроме того, подвиги эти оправданны бывают только в той степени, в какой человек имеет физическую крепость для того, чтобы их осуществлять. Преподобный Исаак Сирин говорит о том, что умеренному деланию нет цены, а когда человек принимается за делание неумеренное, со временем оно приводит его к изнеможению, исступлению, а затем – и к совершенному оставлению любых подвигов. Это как некая пружина, которую человек всё больше сжимает, и в какой-то момент она распрямляется со страшной силой, так что результат бывает хуже, чем если бы человек к этим подвигам даже не приступал.
Люди, которые в древности принимали монашество и впоследствии становились подвижниками, как правило, не возлагали на себя каких-то значительных подвигов сразу. Их духовные наставники следили за тем, чтобы новоначальные монахи вовремя вкушали пищу, определенное время были на молитве, и когда кто-то из подвизающихся ощущал в себе потребность большую, он постепенно, сообразуясь со своими силами, к этому большему переходил. Впрочем, нужно сказать и о том, что те подвиги, о которых мы читаем в патериках, в житиях святых, безусловно, не совершались только лишь человеческими силами. Подвиги преподобных совершались отчасти так же, как совершался подвиг мученичества: мы знаем, что если бы благодать Божия не укрепляла мучеников, они не смогли бы выдержать тех страданий, которым их подвергали, и то же самое можно сказать и о подвижниках. Кроме того, мы должны понимать, что все-таки в наше время, когда среда вокруг нас насыщена ядовитыми выбросами, излучениями, люди уже не имеют таких ресурсов здоровья, и то, что мог выдержать организм кого-то из древних подвижников, для абсолютного большинства сегодня может закончиться плачевно.
Подвиг «по расписанию»
Если говорить о нашем времени, наша телесная немощь сегодня, конечно, усугубляется еще и нашей гордостью. И Господь зачастую не дает нам сил для каких-то серьезных подвигов именно потому, что если бы мы их подъяли, то стали бы думать о себе слишком хорошо, даже начали бы помышлять, что… Господь нам в связи с этим что-то должен. А надо понимать, что ни один подвиг не дает человеку основания думать, что теперь Господь просто обязан его помиловать и спасти. Мы по-прежнему находимся в неоплатном долгу перед Ним, и подвижничество само по себе человека не спасает. Во времена древних отцов нередки были случаи, когда люди, подвизавшиеся действительно образом сверхъестественным, подвизались так не с помощью Божией, а с помощью вражией, потому что враг более всего хочет внушить человеку мнение о себе как о ком-то выдающемся, из ряда вон выходящем. И если он не может погубить человека леностью, нерадением, бездеятельностью, то обязательно постарается погубить его гордостью и тщеславием. А это, безусловно, зло гораздо большее, нежели даже нерадение и леность. И потому в церковной истории мы можем найти примеры, когда таких подвижников, явным образом впавших в прелесть, братия, по любви к ним, порой сажали под замок, чтобы они, лишившись возможности активно что-то делать, из этого состояния вышли.
Вместе с тем было бы огромной ошибкой считать, что если мы не можем совершать подвигов, подобных подвигам древних отцов, то поприще подвига для нас закрыто в принципе. Речь идет не только о подвигах телесных, но и о подвигах душевных. Не сказать худого слова об обидчике, но молиться о нем, ничем дурным не воздать за причиненное нам зло – подвиг гораздо более трудный, чем пост, чем бдение и даже чем ношение вериг, потому что многие люди, которые вериги носили, когда их кто-то оскорблял, стерпеть этого не могли, и вериги им в этом совсем не помогали. Словом, каждая ситуация, в которой нам нужно с самими собой справиться, противостоять своему ветхому человеку, являет нам обстоятельства, побуждающие к подвигу.
Особым поприщем для подвига становится, в частности, время Великого поста. Перед его началом неплохо составить для себя список, четко, на бумаге сформулировав то, что мы хотим в себе изжить за этот период, с чем нам решительно необходимо расстаться. И затем – каждый вечер этот список просматривать и сверять его с тем, как мы прожили этот день, как поступали. Хорошо иметь и еще один список: что мы должны начать делать этим Великим постом. Вполне возможно, что многое из того, что себе написали, мы делать толком так и не начнем, а с тем, от чего собирались отказаться, окончательно расстаться так и не сможем, но, во-первых, этот список будет нас смирять, а во-вторых – вновь и вновь возвращать к первоначальному доброму намерению. И если продолжать себя таким образом «мучить», продолжать стыдить и дальше над собой трудиться, то можно приобрести навык преодоления себя и добиться все же тех или иных результатов.
Кроме того, у каждого из нас есть какие-то особенно присущие нам немощи. И борьба с этими немощами, с дурными привычками тоже зачастую превращается для человека в самый настоящий подвиг. Вообще надо сказать, что чем слабее человек, тем у него больше возможностей подвизаться, потому что даже самый микроскопический труд, в котором он себя превозмогает, уже для него превращается в подвиг. Только нужно помнить, что наши подвиги, как душевные, так и телесные, не должны быть заметны для окружающих. Лишь с духовником нужно о них говорить, чтобы не уклониться на неспасительную стезю. И не только являть перед другими свои подвиги не нужно, но и сравнивать свои подвиги с чьими-то. Такие сравнения – оборотная сторона гордости и тщеславия: враг будет стараться уязвлять нас тем, что кто-то постится строже, кто-то молится больше, и мы будем из-за этого изнемогать и расстраиваться.
«Вот настолько люби, а больше не надо?»
В целом, вне зависимости от того, каковы наши душевные и телесные силы, мы должны жить с некоторым напряжением – в нашей жизни должно быть ощутимо то, что мы в чем-то себя превозмогаем. Если же мы живем вообще без напряжения, без какого-то утруждения себя, это значит, что в нашей жизни христианского подвига нет. И очень важно понимать, что и трудные обстоятельства, в которых мы находимся, и какие-то неблагоприятные отношения, которые у нас складываются с людьми,– это не досадная случайность, а это и есть то поприще подвига, которое для нас Господь уготовал. На самом деле, если говорить о нашем времени, то о большей части подвигов для нас заботится Господь. Кто-то живет в скудости, кто-то лечится годами от той или иной серьезной болезни, кто-то ради своей семьи должен работать не покладая рук и превращается буквально в какого-то раба на галерах – практически у каждого из нас есть в жизни нечто, что остается только терпеть, и если человек действительно терпит – не ропщет, не малодушествует, делает что-то для него трудное ради любви к Богу и своим близким, – это подвиг. Однако это не упраздняет необходимости по мере сил подвизаться и теми традиционными видами подвига, которые изначально для христианской жизни характерны. Это касается поста, молитвы и, в гораздо меньшей степени, – ночного бдения, поскольку современных людей попытки вставать и молиться регулярно среди ночи часто приводят к расстройству сна, а затем и нервной системы.
В отношении меры своих подвигов обязательно нужно советоваться со священником, у которого мы исповедуемся. Наряду с этим можно руководствоваться правилом святителя Феофана Затворника: он говорил, что если ты хочешь определить для себя количество ежедневно полагаемых поклонов, попробуй совершать поклоны, пока не почувствуешь утомление, и возьми себе для правила количество поклонов немного меньшее. Так же нужно поступать и во всем остальном. Однако есть и то, в чем меры, а точнее, верхнего предела нашего подвижничества не должно существовать. Это наша любовь, смирение, кротость. Мы не можем сказать себе: «Вот до такого градуса смирения дойди, а дальше остановись; вот настолько люби, а больше не надо». Смирение и любовь на самом деле дают человеку колоссальные силы и колоссальную способность справляться со всем тем, что Господь ему в жизни посылает.
Игумен Нектарий (Морозов)
Православие.Ru
Просмотрено (26) раз
Заказать требы
Положение о XXIV областном фестивале детского творчества «Рождественский подарок» 2024 - 2025 г.г.
