Как вынуть соринку из чужого глаза

Встречались ли вам люди, которые, словно незримой стеной, мгновенно отгораживались от нас, как только мы принимались «перемывать косточки» кому-нибудь? И все такие наши слова, как горох, отскакивали от них, не получая никакого сочувствия и поддержки?

Такого рода люди на своем опыте убедились, что даже самое малое осуждение тут же отдаляет нас от Господа. Ведь осуждение — это преступление против любви Божией. Если человек необдуманным словом или неосторожным движением души выносит суд другим, сам он лишается милосердного снисхождения Божия к своим грехам. Тот, кто это чувствует, боится осуждения, как огня. По мысли святителя Филарета, всегда существует опасность осудить за тот грех, в котором человек успел покаяться и получить у Бога прощение, а значит, мы можем по неведению осудить оправданного Господом.

Стоит отметить, что заповедь Христа о неосуждении неприменима в случаях, когда человек следит за порядком и обличает других по долгу службы. Такие обязанности, например, есть у начальника по отношению к подчиненным, у учителя – к ученикам, у родителей – к своим детям, у игумена – к братии. Здесь уместно привести наставление святого Макария Великого преподобному Пахомию строго судить своих подчиненных и при этом не судить никого из посторонних. Обличая подчиненного, начальствующий призван соединять строгость с состраданием, не проявлять гнева и не демонстрировать свою власть, ибо по слову апостола Иакова, «суд без милости не оказавшему милости» (Иак. 2, 13).

Вспоминается поучительный эпизод из жизни игумении Арсении (Себряковой). Она возглавила монастырь по настоянию своей старицы схимонахини Ардалионы, которая утверждала, что управление обителью через опыт общения со многими далекими от совершенства людьми научает не только внешне, но и внутренне сопереживать ближнему. «Отстаивая чистоту души его как собственную, ты будешь вызвана не только научить, но обличить, огорчить, наказать», — объясняла схимница своей духовной дочери. Получив такое наставление, игумения Арсения на деле проявляла искреннюю «любовь и сострадание к людям, к их немощам и даже порокам». Избегая осуждения людей, она «глубоко скорбела о падении человека».

Эта черта игумении Арсении проявилась и по отношению к монахине, страдавшей привязанностью к алкоголю. Из-за этого порока не только сама монахиня, но и вся обитель подвергалась укоризнам. Однажды ее в сильном опьянении доставили в монастырь из соседней станицы. Два дня спустя игумения Арсения, имевшая репутацию строгой начальницы, долго по-матерински с любовью увещала ее, пытаясь объяснить, что та своим поведением огорчает Христа, Которому принесла свои монашеские обеты. Это привело монахиню к раскаянию, и она обещала впредь не пить спиртное. Но игумения не потребовала от нее того, что та была не в силах исполнить. «Только об одном прошу, — сказала она монахине, — не срами монашества, не выходи из стен обители в таком виде. Если же у тебя явится искушение, и ты не в состоянии будешь его побороть, приходи ко мне, я буду давать тебе сколько надо».

За это обещание многие осуждали игумению, считая, что виновница заслуживала строгого наказания, а не потворства пороку. Однако эта беседа и молитвы игумении совершенно изменили монахиню внутренне и внешне. От алкоголизма она так и не смогла избавиться, но человеческий образ более не теряла. И в ее смертный час игумении Арсении было видение, в котором она своей мантией покрыла ее, кающуюся со слезами. Спасая ее душу, мудрая сердцем игумения не думала о том, что ее будут многие осуждать. Любовь к человеку как к образу Божию подсказала ей единственно правильное решение, ибо строгость суда над монахиней в данной ситуации могла привести к окончательной гибели души, отягченной пороком.

Эта история наглядно раскрывает слова Спасителя: «Вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего» (Мф. 7, 5). Надо отказаться от превозношения над другими – знакомыми и незнакомыми нам людьми, от осуждения их и постараться обрести искреннее сострадание к ближнему, страдающему тем или иным недостатком. Только в этом случае мы, подобно игумении Арсении, сможем действенно помочь другому человеку.

Совершенное неосуждение — это благодатный дар духовной свободы. Это бесстрастное состояние души, которая отказалась от своих чувств, от всего преходящего и знает только Единого Бога. В таком состоянии, по разъяснению схимонахини Ардалионы, душа не ведает зла, «ничем не гнушается, ничего не уничижает, ничего не исключает из общей жизни как зло, как дурное», ибо весь суд отдает Вечному Богу, Который «стал полнотой ее сердца, руководителем ее ума». Обрести духовную свободу во Христе призваны все христиане. Навык всеми силами избегать осуждения, зорко стоять на страже своего языка и своих мыслей, оставаться глухим и немым к чужим словам осуждения — первый шаг к этому духовному совершенству.

Митрополит Калужский и Боровский Климент
Источник: Вечерняя Москва

Просмотрено (54) раз