Что мешает нам быть святыми?

Из опыта равноапостольного Николая Японского

Если и в наше время возможна святая жизнь на земле, то именно преосвященный Николай вел такую жизнь. Да, он был святой, по крайней мере, для нас – японцев.

Кониси Д. «Воспоминания японца об архиепископе Николае»

О Просветителе Японии написано достаточно много. Сложно переоценить масштаб личности этого святого и величину его благовестнических трудов. Вместе с тем невозможно постигнуть глубину подвига равноапостольного Николая, если не упомянуть о тех чертах его личности, которые были свойственны ему как человеку и которые, может быть, притягивают к этому святому с куда большей силой, чем самые значительные чудеса…

Представим себе Санкт-Петербургскую духовную академию конца 1850-х – начала 1860-х гг., когда в ней обучался будущий апостол Японии Иван Дмитриевич Касаткин (мирское имя владыки). Какой могла бы быть встреча с ним? Скорее всего, для большинства верующих людей она представляется овеянной тишиной и глубокой духовной сосредоточенностью будущего подвижника. Однако в реальной жизни обстоятельства вряд ли складывались бы таким образом. На самом деле, подобная встреча со студентом старших курсов столичной духовной академии Иваном Касаткиным в коридорах его Alma mater в то время грозила любому зеваке, по меньшей мере, опасностью оказаться на полу! Да, именно – на полу! Об этом сам владыка вспоминал следующим образом: «Ходил я, как и теперь, как и все я вообще делаю, быстро, а тогда-то я это проделывал еще быстрее. Полы у нас натирали воском, и поэтому я для быстроты не ходил, а обыкновенно катался на подошвах по полу от номера до номера; иногда налетишь на кого-либо таким-то образом, сядешь ему на плечи, повалишь на пол, поваленный бранится, а ты себе летишь дальше. Только один студент был сильнее меня, и поэтому, когда так-то налечу на него, то обыкновенно роли переменялись: он схватывал меня и валил на пол»[1].

После этого неудивительно, что однокурсники будущего святителя с большим сарказмом и насмешками встретили его идею в один миг покончить с беззаботностью студенческой жизни и монахом поехать на проповедь Слова Божия. А ведь и это решение Иван Касаткин принял в обстоятельствах, которые внешне были весьма далеки от привычного образа жизни будущего святого.

Вот как равноапостольный Николай описывал тот самый вечер, когда он вдруг наткнулся на лист с предложением ехать в Японию в русское консульство священником или монахом и «бесповоротно решил туда ехать, если пошлют, и ехать непременно монахом». «В тот вечер я сам по себе принадлежал уже Японии, – вспоминал владыка. – На другой день мне нужно было быть на свадьбе своего двоюродного брата (впоследствии соборного протоиерея Касаткина, ныне умершего). Вечером я в своем номере собирался на бал. Я ведь танцевал прежде, и сильно, хотя и не умел ничего, кроме так называемых тяжелых танцев. Товарищи меня и собирали; конечно, фрак и многое прочее парадное было взято напрокат. Снаряжали меня, а я смеялся: вот сегодня на свадьбу, а завтра в монахи. – «Ты разве пойдешь! – толкуют они. – Куда тебе в монахи!». А я утверждал свое. Так и не поверили и с шутками проводили на пир. Там я по-прежнему танцевал, но, кажется, не весело, а в некоторой задумчивости: помню, даже платья у дам пообрывал. Конечно, в академию пришел я утром, но так как в 7 часов у нас все бывали обыкновенно уже на ногах, то спать было некогда, и поэтому я помылся, освежился после бессонной ночи и потом пошел к ректору, преосвященному Нектарию, и сказал ему, что желаю ехать в Японию монахом»[2].

Именно так начиналось служение одного из выдающихся миссионеров Русской Православной Церкви – равноапостольного Николая Японского. И в этой истории нет ничего удивительного. В живой человеческой личности будущего святителя нет ни тени противоречия Евангелию! Такое яркое сопоставление реальной жизни святого – без елейных фантазий и мертвящей законности стиля – с его подвигом, запечатленным праведной кончиной, позволяет нам, прежде всего, осознать близость и доступность святости каждому христианину. Господь не ждет от нас подражания застывшим в истории образам. Он хочет войти в нашу жизнь и освятить ее Своим присутствием, ибо воля Божия есть освящение ваше (1 Фес. 4, 3)!

Что отделяло бойкого и беззаботного студента Ивана Касаткина от прославленного и опытного подвижника – равноапостольного Николая Японского? Это была черта длиною всего лишь в один миг – «бесповоротное решение» отдать себя на служение Богу, всего, без задних мыслей и перестраховок! Вот что отделяет нас от святости – наше нежелание быть Божьими, нежелание предаться в водительство Создателя и быть Ему верными, насколько хватит сил. Об этом в свое время говорил святитель Иоанн Златоуст: «Не будем же, возлюбленные, обманывать себя и говорить, что никому невозможно быть подобным [апостолу] Павлу. Другого Павла по благодати и чудесам, конечно, уже не будет никогда, но по строгой жизни может быть таким каждый желающий; а если нет таких, то единственно потому, что не хотят»[3].

Что мешает нам быть святыми, если Господь нелицеприятен и всем желает спасения? Единственно – отсутствие самоотверженного желания следовать призыву Создателя! Пример равноапостольного Николая убеждает нас в том, что последовать Богу может каждый и в любой момент своей жизни. И здесь нет раз и навсегда определенных форм: Господь принимает человека таким, каков он есть – со своими особенностями характера, типом мышления, отношением к внешним обстоятельствам жизни, восприятием прошлого и будущего. Каждый может стать Божьим, если пожелает дать Богу место в своем мире, ввести Его во внутренние комнаты своей души! Спасение доступно всем: и тихим, спокойным, и шумным, веселым; и ласковым, нежным – и строгим, угрюмым. У каждого человека своя натура, свой тип поведения – и каждый находит свой путь к Богу: кто-то через слезы, а кто-то через радость. Главное – не терять живой связи со Спасителем!

Описанный выше пример юношеской бойкости будущего святителя говорит и о другом важном моменте. Ведь на самом деле нет внешних критериев святости, нет мерки, приложив которую к человеку, мы можем узнать, насколько он близок к Богу! А значит, мы действительно не имеем никаких оснований для осуждения тех, кого видим вокруг: ни шумного соседа, который любит проводить время в веселой компании друзей; ни знакомого по храму, который часто срывается на своих родных; ни коллегу по работе, который в постные дни любит перекусить сочным бутербродом с колбасой… Мы не знаем, как и когда Господь призывает тех, кто готов открыть Ему свое сердце, а поэтому лучше будем видеть в окружающих нас людях потенциальных святых, чем пропащих грешников.

Священник Роман Савчук
Православие.Ru

[1] Воспоминания преосвященного Николая, миссионера Японского (из дневника архимандрита Андроника) // Православный собеседник. Октябрь, 1900. С. 430.
[2] Там же. С. 431.
[3] Иоанн Златоуст, святитель. О сокрушении. Слово первое. К Димитрию монаху. П. 9. // Святитель Иоанн Златоуст, собрание сочинений. Том первый. Книга первая.

Просмотрено (71) раз