Родительская суббота: вечность, которая начинается прямо сейчас

В преддверии мясопустной родительской субботы поговорим о православной традиции поминовения усопших и об отношении Церкви к дню субботнему вообще.

Большинство православных воспринимает субботу как день покоя, установленный в Ветхом Завете для Ветхого Завета, в новозаветное время заменённый воскресением. С одной стороны, это, вроде бы, и так. Само восприятие воскресенья, «недели» по-церковнославянски, как дня «неделания» в нашем славянском церковном сознании указывает на это. Однако, с другой стороны, это было бы едва ли допустимым упрощением, поскольку библейская, а вслед за нею, и богослужебная традиция воспринимает воскресенье как одновременно первый и восьмой день.

Первый, поскольку он наступает после субботы «по прошествии… субботы, на рассвете первого дня недели (Мф 28:1) воскресает Христос.

Восьмой, потому что Своим воскресением Спаситель исполняет покой седьмого дня в подлинном его понимании – не просто покоя от трудов, но покоя смерти, предваряющего воскресение.

День благословения Богом сотворённого мира сменяется днём, которым Бог открывает перед человеком нетварное Своё Царство, днём вечности и будущего века. Поэтому суббота остаётся для христиан всё тем же святым седьмым днём, днём благословения и покоя. Только покой этот понимается уже не как бездействие и удаление от будничных трудов, а как преддверие воскресения Христа и в нём воскресения всякого человека, верующего в Него.

Суббота остаётся для христиан всё тем же святым седьмым днём, днём благословения и покоя, преддверием воскресения Христа и в нём воскресения всякого человека, верующего в Него.

Понятно, что такое понимание субботы нераздельно связано со смертью, которая, будучи побеждённой Христом, перестала быть концом и безысходностью, став благим покоем в преддверии жизни будущего века. А следовательно, каждая суббота в Церкви – поминальный день.

Заупокойные молитвословия присутствуют в каждой субботней службе, кроме, разве что, Лазаревой и Великой суббот. Однако, Великий пост предваряется особой поминальной субботой. Субботой, каких в году всего шесть, когда заупокойные мотивы являются не одной из составляющих субботней службы, а их основой и сердцевиной.

Казалось бы, смысл и значение заупокойных молитв ясен всякому православному, однако, порой достаточно пообщаться с некоторыми нашими единоверцами, чтобы понять, что многим эти молитвы представляются чуть ли не возможностью наследовать спасение для всех и каждого. Достаточно только регулярно на проскомидию подавать и панихиды заказывать. Про вошедшее несколько лет назад в моду убеждение, что многократным чтением Псалтири можно и вовсе весь свой род «вымолить», позвольте промолчать – здесь, по-моему, и без комментариев всё ясно.

Вечную жизнь или вечную муку человек выбирает для себя сам, причём при жизни.

Однако, хочет этого кто-то или нет, а вечное блаженство, как и вечную муку, человек выбирает для себя сам, причём при жизни. Другими словами, вечность для каждого из нас начинается прямо сейчас. И никакие частные или церковные молитвы не помогут наследовать Царство Небесное тому, кто жил нерадиво, пренебрегал Евангелием и нарушал заповеди.

Церковная молитва о усопших – это прежде всего свидетельство. Церковь Христова, в том числе и в нашем лице, свидетельствует, что покойные, о которых мы молимся, – её чада, к ней принадлежат, в её лоне прожили земную жизнь и почили. Да, эти люди могли вести какую угодно жизнь, они могли быть праведниками или грешниками, верить истово или быть к вере равнодушными. Однако, как бы то ни было, они – наши. Мы с ними – одна Церковь, мы едины во Христе и в силу этого просим им «милости Божией, Царства Небесного и оставления грехов».

Церковная молитва по-настоящему действенна. Однако действие её не в том, что находящийся в аду грешник благодаря молитве может оказаться в раю. Подобное утверждение противоречит как Евангелию, так и вере в Божию благость, любовь и милость. «Между нами и вами утверждена великая пропасть, так что хотящие перейти отсюда к вам не могут, также и оттуда к нам не переходят» (Лк. 16:26) возражает Авраам страждущему в аду богачу в ответ на просьбу послать Лазаря, дабы тот облегчил страдания несчастного в евангельской притче. Конечно, лоно Авраамово – это ещё не рай и притча эта рассказана Христом до сошествия во ад, однако в том, что загробные реалии отражены в ней ясно и недвусмысленно, сомневаться не приходится.

Неугасимый адский огонь – это ни что иное, как желания, вечно требующие удовлетворения и никогда не могущие его получить.

Кроме того, нелишним будет вспомнить, что для человека неготового, не жившего по Евангелию, не стремившегося к Богу, который не видит радости в молитве, которому не знакома жажда Бога, чья душа и совесть нечисты, блаженство Царствия Небесного недоступно. Ему доступен лишь опыт страсти: опыт следования собственным желаниям, привычкам, пристрастиям и добровольного подчинения себя им. Собственно они, привычки, желания и пристрастия, и являются главным фактором адских мук.

В конце концов, неугасимый адский огонь – это ни что иное, как желания, вечно требующие удовлетворения и никогда не могущие его получить. Если же к этому огню прибавить необходимость вечного предстояния Богу, молитва Которому была при жизни человеку в тягость, то получается, что рай для бедолаги будет пуще ада. Потому и существует ад как место, где Бог Себя никак не проявляет, то есть место, где Он оказывает максимально возможную милость тем, кто при жизни о Нём даже не помышлял, в Нём не нуждался и какой бы то ни было возможностью общения с Ним пренебрегал. В этом – милосердие Божие.

Однако, если грешника из ада перенести в рай, где к раздирающим его желаниям прибавится ещё и необходимость предстоять пред Богом, то много ли будет в таком действии любви и милосердия?

Не ожидая от молитвенного поминовения усопших невозможного, не следует пренебрегать им, поскольку в рамках возможного его значение для наших покойных очень велико.

Впрочем, не будем забывать о главном: если в вечности существует только любовь и милость Божия, пусть даже и проявляемые совершенно по-разному к разным людям, то в отношении тех христиан, которые уже перешагнули порог вечности, Церковь должна проявлять всё те же любовь и милосердие. Главным делом милости, в данном контексте, является молитва об усопших. В этой молитве мы, безусловно, просим для усопшего покой, тишину и блаженное пребывание в Царстве Небесном, Бог же каждому воздаёт по делам его.

Если тот, о ком мы молимся, пребывает в блаженстве Небесного Царствия – наша молитва, как церковная так и частная, является возможностью общения с ним в Боге. Ведь, как известно, чем ближе люди к Богу, тем ближе они друг к другу, и в какой реальности пребывают они, временного мира или вечности, уже не так и важно. Тем же, кто находится в аду, поминовение в молитве, особенно церковной, приносит облегчение мук, что, несомненно, является делом милосердия как для церкви, так и для каждого отдельно взятого её члена. Следовательно, не ожидая от молитвенного поминовения успоших невозможного, не следует пренебрегать им, поскольку в рамках возможного его значение для наших покойных очень велико.

Впрочем, не следует забывать и о нас, живых. Молитва о усопших близких – это всегда молитва, сопряжённая с осознанием необходимости, молитва, к которой располагают узы любви, родства, дружбы. Такая молитва всегда внимательнее, чем та, которая совершается просто по необходимости, в ней больше искренности и веры.

Стоит ли говорить о том, что опыт подобной молитвы для каждого из нас невероятно ценен. То есть, совершая дело милости для наших покойных, мы вместе с тем приносим существенную пользу и собственной душе.

Протоиерей Владимир Пучков
Источник: Союз православных журналистов

Фото на заставке: Павел Лисицын / РИА Новости

Просмотрено (119) раз