Пастырские встречи. Церковный устав

Новоначальные, впервые осознанно переступая порог храма, часто стесняются и смущаются, потому что не знают, в какой момент службы нужно преклонить колени, можно ли лобзать икону, причастившись, к кому на исповедь подойти, к какому священнику. Иеромонах Филарет (Трунин) помогает найти ответы на эти и другие вопросы, которые волнуют прихожан.

– На Великом славословии некоторые встают на колени, у меня всегда возникал вопрос: зачем? Когда на «Честнейшую херувим» встают на колени, мне понятно: традиция Дивеевского монастыря. Чем обусловлено это на славословии? Мне кажется, что это некорректно.

– Никогда не вставали. В своей практике я не помню. Я помню, благочестивые люди вставали на колени на весь акафист Страстям Христовым на Пассии. А так – нет. Это ничем не обусловлено.

– Можно ли использовать «Херувимскую песнь» в фильме во время кадров установки креста на столе?

– Самые категоричные в этом вопросе – это старообрядцы, они вообще «Херувимскую» нигде, ни при каких условиях, даже в концертном исполнении не позволяют. Только в Церкви, и всё. Мы менее категоричны, но я бы что-то Крестовоздвиженское использовал при установлении креста, например, «Кресту Твоему покланяемся, Владыко».

– Можно ли подавать записки о здравии и сорокоусты о людях крещенных, но невоцерковленных?

– Конечно можно. Я своей родне говорю, что, если раз в год не причащались, значит, не православные – вот они волнуются и причащаются. Мое мнение: не считать христианами тех, кто вообще не причастился ни разу в жизни, то есть противится этому. Все остальные наши, христиане, тем более родные, близкие, как бы там и что с ними ни было, кем бы они ни были, мы молиться о них обязаны, даже если они не христиане.

В личной молитве вы можете поминать всех добрых людей, которые в вашей жизни оставили свой след

Церковная молитва запрещается, а в личной молитве вы можете поминать всех добрых людей, которые в вашей жизни что-то доброе сделали, оставили свой след.

– А если злой человек был?

– Это на ваше усмотрение. Если это отец, мать – поминаем, даже если злые, ведь это люди, которым мы всем обязаны.

– А если обязаны им не только хорошим, но и плохим?

– От родительской руки всё принимаем, как от руки Божией. То есть два самых главных человека в нашей жизни – это отец и мать. Можно переставить их местами, как правило, мать бывает ближе, но отец тоже поучаствовал в вашей жизни каким-то образом. Без отца вас бы тоже не было. У нас есть такая тенденция: мать – это особый человек, а об отце… если вы его не видели, разошлись они рано, но при всем этом он всё равно отец. Не факт, что он виноват в том, что не сложилась жизнь родителей. Вина, как правило, делится на двоих: и на отца, и на мать.

– В каких телах воскреснут люди? В своих же или в новых?

– Вопрос непростой. Одни говорят, что воскреснут в своих телах где-то в возрасте 30 лет – я читал такую трактовку. Будем надеяться, что так оно и будет. А кто не дожил до 30 лет, то воскреснут в том… Это как бы возраст совершенства, когда и физические, и умственные силы на пике своих возможностей. Конкретики никакой дать не могу. Да и надо ли?

– Батюшка, можете рассказать по поводу Марфы и Марии Ваше мнение?

– Я больше люблю Марфу. Это исчезающий вид, у нас все любят слово Божие, но в жизнь его мы как-то тяжело претворяем, а бороться с трудностями – это Марфа. Виноват, но мое видение такое.

Фото: monastery.ru

– Вопрос про Евангелие. В течение года на Литургии зачастую, особенно на праздники Божией Матери, читается один и тот же отрывок из Евангелия. Почему повторяются отрывки, а не читаются, например, другие?

– В Евангелии не так много написано о Божией Матери. За исключением пары маленьких отрывков: первое – Рождество, второе – Сретение, и поэтому выбрали этот отрывок, который очень много говорит для души и для сердца. Чтение на все праздники Божией Матери соответственное, которое нам издревле пришло, и мы этого обычая придерживаемся.

– Как выбрать священника для исповеди?

– Как вам хочется. Это ваше право. Вы идете исповедоваться к тому священнику, с которым вы единомысленны, который слышит вас, понимает вас и отвечает верно, даже если вы вопрос не поставили, а он уже вам ответил. Это только ваше субъективное мнение.

– Батюшка, если был духовник, который какие-то определенные наставления дал, а сейчас другой духовник, у него другое, противоположное мнение. Кого слушаться? Тут самому из этого решать?

– Третьего послушайте. Тут ведь какой момент. Допустим, человек молодой и не знает жизни, вот ему сложно, он идет к духовнику и спрашивает: «Вас, умудренный, нам молодым спрашивать надо. У меня такая и такая ситуация, что выбрать?» Как правило, матери семей самые практичные люди, они всё знают, всё умеют, всё сделают. Тут есть разные вопросы. Есть вопросы: «Делать или не делать ремонт?» – нет смысла идти к духовнику. А есть: «Тратить свои деньги или не тратить?», «Покупать свою квартиру или не покупать?». Я бы для духовника оставил вопросы духовные, например, «Часто причащаться или не часто?» Хотя и тут такое, что вы давно уже причащаетесь, для себя всё выработали, устав вашей церковной жизни.

У каждого нормального человека должен быть свой устав, и если он созвучен с Евангелием, то продолжайте придерживаться его

– По этому уставу, значит, и идти?

– У каждого нормального, вменяемого человека должен быть свой устав. Что мне можно, что мне нельзя, что я буду делать, что я никогда не буду делать. И если этот устав созвучен с Евангелием, то продолжайте придерживаться своего устава.

– Когда в комнате много икон, особенно Богородицы, больше пятидесяти, плохо или хорошо?

– Как сказать? Есть у вас квартира, и вы там это делаете, если вам от этого только лучше становится – еще 15 повесьте. Это ваше право абсолютное.

– Когда в доме много православных книг, я их не читаю, и много одежды черного цвета…

– У меня тоже много книг и много одежды. И как-то всегда думаю: «А нужна мне эта книжка? Пусть лучше полежит. А нужна мне эта одежда? Ну пусть повесит», этакий Плюшкин. Тут каждый сам решает. Кто-то раздает, кто-то собирает. Право каждого.

Покаяние у нас каждый вечер в вечерних молитвах

– Покаяние ограничивается произнесением на Исповеди грехов?

– Вы знаете, покаяние у нас каждый вечер в вечерних молитвах. Вы сделали что-то, а совесть вас мучает, и вы либо сразу каяться идете: «Вот я плохо человеку сделал. Прости, Господи», – или вечером, или на следующий день, то есть покаяние ничем не ограничивается. Есть великое свойство у человека – каяться, понимать, что сделал что-то не то, и каяться в любое время, в любом месте.

– А монашество – это такой путь преодоления, духовное состояние?

– Если в грубой форме сказать, то монашество – это как бы такая сухая палка, которая поддерживает плодоносящую гроздь. То есть мы помогаем миру жить, как можем. Если это понятно.

Смысл в жизни не только зарабатывание земных благ, но и взгляд на небо, мысли о высоком

– Монашество – это путь к совершенству?

– Да. И мы как бы хотим, чтобы и все остальные оглянулись на нас и тоже поняли, что смысл в жизни не только зарабатывание земных благ, но и как бы смотреть на небо и думать о высоком.

– Что понимается под выражением «монах в миру»?

– Это человек, который обращает на себя внимание какой-то особой своей жизнью, как-то старается не быть таким, как все, то есть не ищет материального, не ищет наслаждений, устремлен к Богу. Это мое понятие.

– Во время молитвы уходит мысль.

– Она не только во время молитвы уходит, она постоянно уходит. Только ты что-то решил серьезное сделать – нет, к тебе пришло совсем не то, что ты хочешь. Так мы устроены. В лучшем случае заботы и хлопоты. Как Варвара, игуменья Пюхтская, говорила: «Стою и молюсь, а мысли: «Гнилые полы в том корпусе, там не сделано это, там не сделано то», пусть будет хотя бы всё по делу и меньше мыслей не по делу».

– Что значит «нести свой крест»? Терпеть, игнорировать тяжесть, бороться с ним? Что именно подразумевается?

– Каждый взрослый человек понимает, что жизнь – преодоление препятствий. В жизни любого нормального человека есть сложности, есть трудности, и даже есть такая пословица: «Преодолеваем трудности по мере их поступления». Вот наш крест. У кого-то это родители, у кого-то это дети, у кого-то сложная работа, именно это и есть наш крест. Да, нам тяжело, да, мы ропщем, но вариантов никаких. То есть чтобы не было хуже, чтобы еще страшнее креста не понести, отказываясь от этого легкого, который у нас есть, относительно легкого.

– Как нести крест одиночества, отсутствия родных, близких людей?

– Наверное, это относится к категории одного из самых страшных крестов, трудностей, которые дает Бог человеку. Это в моем понимании. Человек – это существо общественное, мы сможем выжить только в социуме. Мы ищем родных по духу, и это одиночное существование можно утешать чтением каким-то духовным, если вы молодой человек, начните с русской классики. Молодой человек найдет как реализоваться через соцсети, еще как-то, он будет искать себе равных. Сложнее, когда тебе уже 50, и хорошо за 50, и ты один. Хотя женщины объединяются в сообщества по интересам: кто-то вокруг церкви, вокруг какого-то рукоделия, вышивают, цветы заводят. Надо каким-то образом постараться быть нужным кому-то, это очень важно.

Это первые моменты нашего спасения, когда мы адекватно реагируем на негатив, существующий вокруг нас

– Как реагировать, когда коллеги делают осознанное зло: наговаривают директору клевету на учителей?

– К сожалению, это было всегда и будет всегда. В любом коллективе у тебя найдется один ненавистник. Со всеми ты общий язык находишь, но один-два – твои враги. Терпеть надо.

Наверное, это первые моменты нашего спасения, когда мы адекватно реагируем на негатив, который вокруг нас существует. Ты с ним ничего не сделаешь, уволенному одному придут на смену двое. Если ты руководитель, то ты формируй коллектив. Есть разные формы соработничества: есть, когда умный руководитель собирает вокруг себя единомышленников, заинтересовывает их чем-то; есть, когда руководитель всех подчиняет, заставляет делать так, как ему выгодно. Увы, это чаще распространено; добрых руководителей у нас не бывает, потому что подчиненные их «съедают» достаточно быстро. Поэтому руководители, как правило, у нас злые и такие своеобразные. Подстраиваться надо и пытаться понять, что это тот человек, который отвечает за производство. Ему тяжелее, чем нам. Как правило, у нас узкая направленность: кто занимается одним, другой – вторым, а на руководителе всё сходится, а ему надо как-то обеспечить, чтобы в итоге продукт получился конкурентоспособным достаточно, чтобы его купили и коллектив имел оборотные средства.

– А если ты не руководитель, как побеждать внутри себя эту ненависть?

– Как я говорю: «15 минут позлись и успокойся». Кто-то так сказал про греков: «Это такая чудная нация, если они с утра поскандалили, вечером они обязательно должны помириться». А это евангельское выражение: «Солнце да не зайдет во гневе вашем» (Еф. 4: 26), и мы стремимся к евангельским идеалам в данном случае. Как бы нам плохо, тяжело ни было, он поставлен руководителем – всякая власть под Богом. То есть либо мы признаем, либо мы революционерами такими скидываем: снимают руководителя, дают нового. И вот мое замечание уже за эти прожитые 58 лет, что, как правило, новое руководство хуже старого, редко когда лучше.

– А если мы видим эту несправедливость, мы же должны защищать, если можем? Сказать доброе слово, например.

– Конечно. Это наша обязанность. Но мы и с этим сталкиваемся редко.

– Такое суждение есть, что Господь Бог посылает испытания, и если с ним не справляешься, то нужно сильнее задачу переносить, как в школе, пока не решишь… Я имею в виду, если кто-то обижает всё время тебя на работе, если ты в себе не меняешь отношение…

– Еще больше нас начинают обижать еще со школы. Как правило, дети самые злые и немилосердные. С детства мы все эти уроки, как правило, пережили и должны дальше в жизни переживать. Там, где мы можем сладить – да. Там, где оппонент сильнее и умнее нас – учиться, совершенствоваться.

– Доктор психологических наук сказал такую фразу: «Психически здоровый человек никогда не обидит другого человека».

– Даже в семье у нас обижают друг друга. Братья и сестры. Как правило, старший обижает младшего, муж обижает жену, но это момент выплеска таких эмоций, что обязательно кто-то на кого-то должен нашуметь. С этим мы тоже часто встречаемся в жизни. Люди часто осознают, что делают зло, но не останавливаются при этом.

Нынешнее время я вообще называю временем Остапов Бендеров, только они могут реализоваться в полноте. Человек труда, особенно тот, кто на земле трудится, – да никогда в люди не выйдет. Мы позиционировали себя как страну рабочих и крестьян, в итоге ни тех, ни тех. Кто остался? Офисный планктон, всё.

– На Кипре в августе месяце ввели ограничения по посещению храмов. Как правильно реагировать на это верующему человеку?

– Это право власти – наводить порядок в стране. По моей практике, кто хочет быть в храме, тот находит как-то. Вы знаете, что на Кипре, что в России явного богоборчества нет. Молитесь, ходите. Если закрыт один храм, наверняка открыт второй. У меня есть с чем сравнить. Я помню 70-е, я помню 80-е, и теперешнюю жизнь вижу – сейчас абсолютная свобода для Церкви. Даже при батюшке царе такого не было, какая сейчас свобода. Мы ничем не стеснены, абсолютно. Как мне сказал очень умный человек: «Каждый должен делать свое дело, к которому он приставлен». Если он его будет делать серьезно, душу вкладывать, никакие революции в этой стране не случатся.

Иеромонах Филарет (Трунин)
Источник: Сретенский монастырь

Фото на заставке: monastery.ru

Просмотрено (153) раз