Поговорим о часах, или Слово о недооцененной части богослужения

В продолжение нашей рубрики «Изучаем богослужение», поговорим о молитвословиях, которым мы придаем мало значения, а то и совсем пропускаем, приходя в храм уже к службе.

Часы – этот термин для людей церковных обозначает не только прибор для измерения и учета времени. Часами называются и особые молитвословия, искусно вплетенные в суточный богослуженый круг.

Думаю, многие держали в руках книгу Часослов, из которой обычно и читаются часы на службах. Но, что мы знаем о часах, кроме их количества и названий: первый час, третий час, шестой час и девятый час? Откуда взялась эта часть богослужения, и что вообще такое эти часы? Давайте разбираться.

Ветхий Завет

В ветхозаветные времена евреи не знали счета часов, а потому ориентировались по времени суток: рассвет, закат, утро, полдень и т.д. Употребление двенадцатичасового деления дня имеет достаточно позднее происхождение. Скорее всего, оно было позаимствовано у вавилонян во время плена. Во всяком случае, термин «шаа», обозначающий час в привычном для нас понимании, имеет арамейское происхождение и в Ветхом Завете встречается только в книге пророка Даниила. Однако, несмотря на это, у древних евреев уже существовал обычай освящать молитвой различные части дня.

Постепенно привычным становится двенадцатичасовое деление. При этом счет времени велся не с полуночи, как у нас сейчас, а от восхода солнца. С рассветом наступал первый час и так далее. Получается, что для современного исчисления времени смещение происходит примерно на шесть часов (1 час – наши 6; 3 час – наши 9; и далее: 6 – 12; 9 – 15). Каждый из перечисленных часов заменил собой прежние определения утра, полудня, вечера и т.д., в которые молились евреи.

В Иерусалимском храме богослужение с жертвами всесожжения совершалось дважды в день: утром и вечером. Однако у евреев еще была традиция молиться в полдень. Кроме того, те, кто отличался особым благочестием, старались прибегать к молитве и в другие периоды суток.

В этом плане очень характерен пример царя Давида, а точнее его слова из 118 псалма. «Семикратно в день прославляю Тебя за суды правды Твоей» (Пс. 118, 164), – эти слова дают нам право считать, что он молился не три-четыре, а семь раз. Не только днем обращался к Богу святой царь: «В полночь вставал славословить Тебя за праведные суды Твои» (Пс. 118, 62). Молитвой Давид освящал и конец ночи: «Предваряю рассвет и взываю; на слово Твое уповаю» (Пс. 118, 147), а также утреннюю стражу: «Очи мои предваряют утреннюю стражу, чтобы мне углубляться в слово Твое» (Пс. 118, 148).

Вполне естественно, что традиция с определенными промежутками освящать день молитвой перешла в христианство, а со временем стала частью суточного цикла богослужений. У священномученика Киприана Карфагенского находим и соответствующее свидетельство: «Что касается времен для торжественного совершения молитв, то мы находим, что Даниил и три отрока, крепкие в вере и победители в пленении, посвящали им час третий, шестой и девятый, предызображая тем Троицу».

Новый Завет

Заповедь апостола Павла «непрестанно молитесь» (1 Фес. 5, 17) уже сама по себе предполагает обращение к молитве на протяжении всего дня, а не только утром и вечером. Апостолы же, будучи близки к родным для них еврейским традициям, соблюдали и традицию молитвы в указанные часы.

Вот, например, Иоанн и Петр шли в храм на молитву в девятый час (Деян. 3, 1). Также Петр молился на крыше дома в шестом часу (Деян. 10, 9). Третий же час вообще был освящен схождением Святого Духа (Деян. 2, 15). Вообще для новозаветного человека в основании третьего, шестого и девятого часов лежит не только традиция. По свидетельству Иоанн Кассиана Римлянина, в них «исполнились важнейшие обетования, и совершено наше спасение», однако об этом немного ниже.

Стоит обратить внимание на тот факт, что если в древнееврейской традиции в указанные часы молитва совершалась частным образом, то в христианстве она приобрела характер общественного богослужения. Произошло это по той простой причине, что в раннем христианстве жизнь была общинной, а, соотвественно, и все молитвы были молитвами всей общины.

В послеапостольское время третий, шестой и девятый часы выделились как отдельное, особое время для богослужебных собраний. Священномученик Климент Римский (пострадавший, к слову, в 99 или 101 году), ясно и доходчиво разъясняет: «Проникая в глубины божественного ведения, мы должны в порядке совершать все, что Господь повелел совершать в определенные времена. Он повелел, чтобы жертвы и священные действия совершались не случайно и не без порядка, но в определенные времена и часы».

Подобное свидетельство находим и у Тертуллиана: «Что касается времени молитвы, то не будет излишним внешнее соблюдение даже известных часов, – тех, разумею, общеизвестных часов, которые обозначают собою промежутки дня: третий, шестой, девятый; они и по Писанию оказываются более важными».

Потерянный первый час

В нашем разговоре как-то сам собой потерялся первый час. Заметили? Это потому, что в Священном Писании и ранних святоотеческих письменных памятниках больше говорится только о трех часах: третьем, шестом и девятом. Но это отнюдь не значит, что молитва в первый час была позабыта.

В IV-V веках, преподобный Иоанн Кассиан говорит об отделении службы первого часа от утрени. Однако уже самые первые христиане восприняли традицию освящать восход солнца молитвой, т.е. как раз в первый час. Это и не удивительно, ведь мы и сейчас молимся на восток, потому как в Евангелии Христос назван «Востоком свыше» (Лк. 1, 78), а у пророка Малахии «Солнцем правды» (Мал. 4, 2).

Поначалу богослужение в первом часе называлось просто утром, о чем, например, говорят Апостольские Постановления, указывающие на необходимость молиться «утром и в третьем часу, и в шестом, и в девятом, и вечером, и в петлоглашение». Утро здесь понимается именно как первый час светового дня, тогда как под «петлоглашением» – дорассветные молитвословия. И сегодня мы все являемся свидетелями того, что служба первого часа практически всегда соединена с утреней.

* * *

В приведенных словах священномученика Климента и Тертуллиана указывается на молитвы в определенные часы исключительно как на древнюю историческую традицию. Но я уже упомянул, что довольно скоро для христиан они приобрели более глубокий характер, о чем свидетельствует уже священномученик Киприан:

«Эти-то часовые сроки, – пишет он, – издавна уже соблюдали поклонники Божии, духовно признавая их временами, установленными и узаконенными для молитвы. Впоследствии сделалось явно, что таковые сроки, посвящавшиеся праведниками молитве, заключали в себе таинства. Так, в третьем часу снисшел Дух Святый на учеников… В шестом же часу Господь распят, а в девятом Он Своею кровию омыл грехи наши и страданием совершил Свою победу, да искупит нас и оживотворит».

Чуть далее священномученик Киприан говорит и о первом часе, указывая, что утренней молитвой мы прославляем Воскресение Христово.

Те чинопоследования часовых служб, которые мы имеем сегодня, начали формироваться в III-IV веках, и по своему содержанию близки к рассмотренным смыслам. К сожалению, большинство из нас привыкли игнорировать эти части суточного богослужения. Часто наблюдаю, как прихожане приходят к Литургии, пропуская чтение часов. Или же, если приходят раньше, во время чтения часов пишут записки, ставят свечи, прикладываются к иконам.

Чаще всего так происходит от непонимания, что когда чтец по возгласу священника, приступил к чтению часов, это значит, что служба уже началась. А потому, смею надеяться, что наши сегодняшние изыскания хоть кого-нибудь подвигнут относиться к часам более внимательно.

Протоиерей Владимир Долгих
Источник: Союз православных журналистов

Фото на заставке: spzh.news

Просмотрено (188) раз