Начинаем подготовку к посту: фарисейство христиан и христианство мытарей

Мы все себя именуем христианами, носим на себе Имя Христа, но каково наше внутренне содержание и соответствует ли оно образу Спасителя?

Неуклонно приближается Великий пост, и Церковь постепенно начинает нас к нему готовить. 13 февраля отмечается неделя о мытаре и фарисее. На литургии в этот день читается совсем небольшой отрывок из Евангелия, но глубина его многократно превышает количество написанных или озвученных слов. Когда-то давно моя бабушка умерла от рака желудка с молитвой мытаря на устах, т.е. это действительно были самые последние слова, которые она произнесла за мгновение до того как ее душа покинула тело. Потому для начала мне хотелось бы поделиться своей личной историей. Бабушка была последним членом нашей семьи, пришедшим в Церковь. Как и многие люди, в 90-х – начале 2000-х она увлекалась йогой, почитывала эзотерические книжки и пр., а потому долго сопротивлялась христианской вере. Нет, она ее не отвергала и не хулила, она просто сторонилась. Но Господь видел ее сердце и постепенно привел к Себе. В итоге, более ревностного и кроткого христианина в нашей семье еще не было. Когда я, будучи еще студентом семинарии, приехал на ее похороны, то бабушка «помолодела» лет на двадцать. Весь период болезни она не пропустила ни одной службы в храме, постоянно причащалась, а когда не могла уже ходить, то священник с Дарами приезжал домой. Так, в одно из воскресений, приняв Тело и Кровь Христовы с молитвой мытаря на устах она и почила, став примером для всех окружающих. На ней действительно сбылись слова Спасителя: «Всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк. 18, 14).

Почему я решил рассказать такую довольно личную историю? Хотя бы потому, что «зажегши свечу, не ставят её под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме» (Мф. 5, 15). С другой стороны, на описанном примере будет легче донести те мысли, которыми мне хотелось бы поделиться. Перед нами два образа: мытаря и фарисея. Первый – представитель той части общества, которую все за спиной тихонько ненавидели и кого, по возможности, сторонились. Второй – уважаемый член социума, взвешенный, степенный, образованный. Но Господь на внешность не обращает никакого внимания – итог нам хорошо известен. Подобным образом, я и свою бабушку воспринимаю. Когда сам приходишь к Христу, в первую очередь, самым близким хочется об этом рассказать, но натыкаешься не только на непонимание, но и на сопротивление. Тогда начинаешь нервничать, пытаешься доказать истинность христианства, подбираешь аргументы, только одного не хватает – любви.

Стоить задуматься, что у таких людей как мытарь, и просто подобных ему, присутствует тотальный голод любви. Они же живут в условиях окружающей ненависти, непонимания, подхалимства, лицемерия, жадности, властолюбия, беспринципности и прочих весьма отвратительных человеческих пороков. Потому и остается два варианта отношения к происходящему: или самому окончательно оскотиниться, или все-таки, через внутреннюю усталость от бушующих страстей, наконец, смириться перед Богом и изменить себя. Когда низко падаешь, то выбраться из «ямы» довольно трудно, но «невозможное человекам возможно Богу» (Лк. 18, 27), достаточно лишь ужаснуться собственного состояния, без иллюзий и самооправданий, безо лжи и лицемерия обратить крик о помощи к Тому, Кто реально может спасти. Именно таким «криком» была тихая, но очень искренняя молитва мытаря: «Боже! будь милостив ко мне грешнику!» (Лк. 18, 13). «Видите, какое смирение, вера и самопорицание, – восклицает свт. Григорий Палама, – Видите ли, как с молитвой сего Мытаря сочеталось крайнее смирение помыслов и чувств, вместе же и – сокрушение сердца?… Мытарь не желал даже глаз поднять на небо, являя и поведением своим и видом осуждение себя и самопорицание: ибо считал себя недостойным ни неба, ни земного храма». Откуда взялось такое глубокое сокрушение и самоосуждение? Мытарь находился под колоссальным гнетом собственных грехов, словно несчастный придавленный плитой обрушившегося на него дома. Они понимал, что его ждет или погибель, или чудо спасения, которое может даровать лишь всемогущий и благой Бог – нужно только отбросить всякую самость и полностью, без остатка довериться Ему. Бывает ли в нас такая искренность на грани отчаяния и великой надежды? Способны ли мы отдаться Спасителю без оглядок, условий и перестраховок? Пусть каждый даст ответ на эти вопросы перед лицом собственной совести.

Однако, кажется мне, что многие из нас больше похожи на фарисея. Какова его молитва: «Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю» (Лк. 18, 11-12). Скажете, что мы такими словами не обращаемся к Богу? Возможно, но в нас нередко проскальзывают пороки подобного рода. Мы разве не судим людей с позиции своей «чистоты», мол, фу, какой он прелюбодей, а эта «коза вообще не нашего огорода», а тот – мерзкий эзотерик-сатанист, а ты вообще, что себе думаешь, когда мясо в посту жрешь, хоть бы лоб перекрестил и т.п. То ли дело мы – православные христиане: молитвы и каноны вычитываем, леденец с 0,02% сухого молока в пост не вкушаем, грехи регулярно на исповеди перечисляем, пороки ближних (абсолютно заслуженно!) обличаем, богослужения отстаиваем и т.д. А по факту обложили себя кучей правил, забыв, что форма не важнее содержания. И вот вроде бы все прекрасно. Да, грешим по мелочи, но не прелюбодействуем, не убиваем, мерзких книг не читаем, чувствуем себя избранным «малым стадом». Кончено, я все немного утрирую, но зато становиться понятно, что бездумное, без анализа и здоровой рефлексии, соблюдение правил создает иллюзию праведности, в которой находился фарисей и в которую попадаем мы. Но ведь иллюзия тем и опасна, что незаметна, она действует как помешательство, где больной себя считает здоровым, а всех вокруг – больными. Никто не ставит под сомнение истинность христианства, однако заметьте, что перечисленные мною примеры фарисейской «праведности» к христианству отношения не имеют. Какую тогда любовь изголодавшейся, побитой и искалеченной душе ближнего мы сможем дать, когда сами являемся духовными калеками? На чем построена наша вера, если мы осуждаем окружающих, но при этом молитвы читаем как мантры, Евангелие в руки не берем, а пост соблюдаем по букве закона, набивая свой живот кашами, макаронами, картошкой и хлебом, да так, что по истечении Четыредесятницы на одних углеводах еще и прибавляем в весе? Неужели к этому нас призывает Христос, да и как мы можем знать, к чему Он призывает, если нам не интересно Священное Писание?

Но Бог все видит, а потому, управляя Своей Церковью через дышащих Святым Духом людей, Он установил и Великий пост, как время искреннего покаяния и подготовительные недели, где взирая на такие образы как мытарь и фарисей, у нас есть возможность задуматься над своей жизнью и, при обнаружении аномалий, исправить ее. Эти дни и эти смыслы нам даны, дабы однажды очнувшись, внезапно для себя мы не обнаружили, что нас поменяли местами с теми, кого мы осуждали и кого считали великими грешниками.

Протоиерей Владимир Долгих
Источник: Православная Жизнь

Фото на заставке. Фрагмент: zolpust.ru

Просмотрено (87) раз