«История блудного сына – это на самом деле обычная история многих семей»

Проповедь епископа Сильвестра (Стойчева) в Неделю о блудном сыне.

Еще сказал: у некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней младший сын, собрав всё, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил всё, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожка́ми, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться. Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое? Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым. Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение своё с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка. Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и всё мое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся.

Евангелие от Луки 15:11-32

Во имя Отца и Сына, и Святого Духа!

«Хочу быть самостоятельным», «Не учите меня», «Я вырос и сам знаю, как мне поступать!» — сколько раз мы слышали такие выражение от наших детей. Сколько раз мы сами говорили подобное нашим родителям. Сегодня, братья и сестры, мы услышали евангельскую притчу о блудном сыне. История блудного сына — это, на самом деле, обычная история многих семей во все времена в разных народах. Господь Иисус Христос использует этот сюжет, знакомый до боли каждому человеку с тем, чтобы в образах отца и сыновей передать глубокий духовный смысл.

Итак, согласно притче, младший сын желает получить свою долю наследства. Сколько лет этому юноше? Притча не дает такого уточнения, однако очевидно, что само его требование выдать наследство говорит о некоем условном совершеннолетии. Как предполагают толкователи, с учетом обычаев того времени ему было лет 15-16. Совсем юноша. Но в Иудее того времени в этом возрасте уже вступали в брак. Можем предположить, что желание уйти из отчего дома было у младшего сына не спонтанным. Он давно хотел, желал, жаждал покинуть родной дом. И нужно было только дождаться необходимого возраста, чтобы выдвинуть свои требования. И он дождался: «дай мне следующую мне часть имения» (Лк. 15:12).

От нас очень часто при чтении этой притчи ускользает одна важная деталь. Младший сын просит свою часть наследства. Однако, когда же принято получать наследство? Не содержание, не выделение средств, а именно наследство. Очевидно, что только в случае смерти владельца имущества. И вот, обращаясь к своему отцу за получением наследства, сын, по сути, делает то, что возможно только в результате смерти отца. Его требование одновременно как бы означает: «я хочу жить, хочу веселиться, а ты старик все еще живой. Мне надоело ждать твоей смерти. Нет более сил терпеть. Давай мне мою долю, словно бы ты уже умер». Отец отдает младшему сыну его долю наследства. И тот, окрыленный вседозволенностью, вмиг умчался из дома отца своего. Младший сын — блудный сын. В данном случае «блудный» означает распутный, непутевый. Хотя, конечно, и грех блуда им также овладел.

Блудный сын — эгоист. В этом и есть его основной грех. Он любит себя и свои страсти. Его желание вольницы и наследства — лишь способ угодить самому себе. Но как часто бывает в жизни, этот юный гордец встречает компанию себе подобных прожигателей жизни. Их ничего не объединяет: ни дружба, ни любовь, ни поиск истины, ни духовные поиски. Одно у них общее — страстный образ жизни. А по отношению друг ко друг они неискренни, лицемерны, льстивы. И когда младший сын «расточил имение свое, живя распутно» (Лк. 15:13), то, разумеется, остался он один. Никого рядом. Никто из его сотоварищей не помог ему и не поддержал его. Оказавшись в крайне сложном положении, да еще и в то время, когда начался голод, блудный сын нанялся пасти свиней. Для иудея пасти свиней — чрезвычайно унизительное занятие. Можно сказать, что это самое дно социального падения. Стать свинопасом его заставила действительно великая нужда. Очевидно, что хозяин нанявший его был человеком жестоким и жадным. Сказано: «и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему» (Лк. 15:16). Рожковое дерево — растение, дающее плоды схожие на стручки фасоли. На Востоке ими, стручками, кормили некоторых домашних животных. Так вот, владелец свиней не дает своим работникам в пищу даже этого растения. Такова была его алчность.

Достигнув крайней степени уничижения, блудный сын, как говорит Писание, «пришел в себя» (Лк. 15:17). Очень важные слова. Они означают, что состояние, в котором находился блудный сын, было подобно сну, забвению, даже опьянению. Та веселая жизнь, которую он так хотел, оказалась дурманом, наваждением. И вот он приходит в себя, а значит осознает свое настоящее положение: он сын богатых родителей, свободный человек — опустился, стал ничтожеством, чьим-то даже не слугой — рабом. И после такого прозрения, уже кающийся сын понимает, что надо вернуться домой, к отцу.

Возвращение блудного сына происходит постепенно, поэтапно. Сначала осознание, а затем — решимость вернутся. В этом положении блудного сына очень ярко показано, что человек, желающий жить отдельно от Бога, в духовном плане скатывается все ниже и ниже. Пока, в конечном итоге, не начинает терять свое достоинство, и, наоборот, стремительно развивать низменные животное склонности, которые, безусловно, у человека тоже есть. Нередко, только оказавшись в грязи вместе со свиньями, то есть самыми низменными страстями, человек осознает свою духовную пустоту. И тогда придя в себя начинает путь домой к Отцу Небесному. Нелегко было блудному сыну принять решение идти домой. Евангельские слова, передающие как бы его прямую речь, являют собой своеобразную самомотивацию: «сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему» (Лк. 15:18). Более того, раскаявшейся сын заготавливает речь, которую хочет произнести перед отцом: «и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих» (Лк. 15:19). Речь полная смирения и осознания вины… Трудно представить сколько раз, идя долгой дорогой из страны далекой в отчий дом, он прокручивал эти слова, сколько раз рисовал себе картину встречи с отцом, сколько раз хотел повернуть обратно из-за ложного стыда… Но все же он добрел в родной дом.

И когда он подходит к дому, отец еще издалека его видит и узнает, и сам выбегает на встречу своему блудному чаду. Вспомним, братья и сестры, речь которую заготовил для встречи с отцом блудный сын. И вот встреча состоялась. И сын начинает произносить свою речь. Обратим внимание на такую подробность, которая часто ускользает от нас при чтении данной притчи. Блудный сын успевает сказать лишь первую часть «я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим», но не произносит вторую часть «прими меня в число наемников твоих». Так происходит не потому, что сын забыл это сказать, или передумал, но потому, как поясняют толкователи Писания, отец перебивает своего сына. В самом возвращении сына, отец видит его раскаяние и прекрасно понимает, что и как происходило с его сыном все это время его блужданий. Отец не ждет развернутой повинной речи. Ему не нужны речи. Ему нужен сын. Слова — в сторону! Зачем они? Когда и так все очевидно. И именно отец берет на себя инициативу примирения. Вместо слов отец начинает целовать свое чадо. Святитель Петр Хрисолог говорит: «Отец искупает грехи сына поцелуем, покрывает их объятиями. Он делает это, чтобы не выставлять преступления сына напоказ, чтобы не мучить сына». Слова отца «сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся» (Лк. 15:24) означают, что уход сына из дома при таких обстоятельствах, полный разрыв с отчим домом и с отцом равносильны были как бы смерти сына. Но сейчас, его возвращение равноценно воскресению из умерших.

Преисполненный радости, отец повелевает: «принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги» (Лк. 15:22). Лучшая одежда, обувь и перстень — знаки статуса (ср. Быт. 41:42). Предоставляя их сыну, отец показывает, что сын полностью прощен и восстановлен. Утраченное сыновство и его восстановление имеет грандиозное значение не только в этой притче, но и вообще во всем Священном Писании. Человечество было призвано к тому, чтобы стать чадами Божьими, но грехопадение прародителей и наши личные грехи делают так, что мы утрачиваем этот статус. Бог не ждет и тем более не требует от нас каких-то унижений, но лишь увидев наше желание вернуться моментально, Сам устремляется к кающемуся. Можно сказать, что Бог сосредоточен на спасении рода человеческого. Восстановление утраченных, разорванных отношений, возвращение сыновства, как уже говорилось, не только в этой притче, но и во всем Писании, в святоотеческих трудах и в богослужебных текстах представлены очень ярко. Достаточно вслушаться в молитвы Таинства Крещения, где не раз говорится о даровании положения сына (или дочери), и о наследовании. В Литургии святителя Василия Великого в одной из молитв находим такие слова: «сыноположение дарование», то есть усыновление нас Богу, когда мы не чужие, не пришлые, но «свои Богу» (ср. Еф. 2:19).

Притча, казалось бы, на этом радостном моменте должна была завершиться. Но она содержит вторую, не менее важную, часть. У любящего отца, кроме младшего сына, был еще и старший. В конце притчи именно он становится главным персонажем. Все это время, когда младший сын вел распутный образ жизни, старший оставался с отцом. И вот, узнав, что младший сын вернулся и отец принял его, старший отнюдь не радуется. Даже более — откровенно негодует. И это тоже история старая как мир. Старший и младший братья. Их соперничество, ревность и зависть видны уже в истории Каина и Авеля — двух первых братьев на земле. Кого понимать под старшим братом в этой притче? Толкователи высказали значительное количество объяснений, где под старшим братом подразумевался иудейский народ, а под младшим — язычники, или под страшим — фарисеи и саддукеи, а под младшим —мытари и блудницы. Некоторые даже в образе старшего брата видят ангелов, а под младшим — падший человеческий род. Каждое из этих пояснений, безусловно, имеет право на существование и обладает глубоким смыслом.

Однако, все же, давайте увидим в этой притче, прежде всего, нас самих. Не ангелов, не иудеев, не язычников, а нас, православных христиан. И прочтем эту притчу как историю о нас самих. Под каким образом мы увидим себя? Сама притча читается в одну из подготовительных недель к Великому Посту. Образ блудного сына присутствует и в церковных текстах. Вспомним хотя бы молитвословие «Объятия Отча». И все это естественным образом приводит нас к тому, чтобы видеть в образе блудного сына нас самих. Это настраивает нас на важное ощущение, что для Бога согрешающие все равно остаются детьми, возвращения которых ждет любящий Отец. В таком контексте образ блудного сына становится даже привлекательным, а мы сами греемся мыслью, что как бы мы не грешили, будем прощены подобно блудному сыну. Для этого нужно лишь «прийти в себя», покаяться и пойти к Отцу Небесному. Все это так… Но, а что если… Если мы не младший блудный сын, а старший? Кто из нас видит себя в старшем сыне? А ведь в этом образе заключена страшная тайна. Тайна ложного сыновства, гордыни, не-прощения и зависти.

Казалось бы, старший сын всегда с отцом, трудится не покладая рук. Пример преданности и благоразумия. Он все делает правильно. Но при всем этом, в нем нет самого главного — нет любви. Ни к отцу, ни к младшему брату. Когда младший возвращается, старший брат, даже не хочет назвать его братом, но, обращаясь к отцу, говорит о нем как о постороннем человеке: «этот сын твой» (Лк. 15:30). По отношению же к отцу — он, старший наследник, хозяйственный и послушный, вдруг выступает с упреками. Итак, в личности старшего сына показывается не добрый и послушный, а самолюбивый и завистливый гордец, в тайных недрах своего сердца также мечтающий о смерти отца и о получении всего имущества. Примечательная деталь. Старший сын не говорит отцу, зачем ты принял этого пропойцу и прожигателя жизни, который, наверное, и дальше не оставит своих привычек. Не предупреждает отца, что его милосердие снова может быть попрано. Нет, старший сын выплескивает наружу то, что его на самом деле волнует: ты, говорит он отцу, «не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими» (Лк. 15:29). Так вот о чем он мечтает! Так вот о чем его думы! Он, на самом деле, тоже хочет веселиться с друзьями. И младшего брата он ненавидит за то, что тот веселился, а после всего еще и прощен!

Все что угодно есть в сердце старшего брата, кроме любви, кроме милосердия, кроме искренности. Переводя данное иносказание в духовную сферу, честно ответим себе на вопрос. Разве не злимся мы, когда видим, что кто-то в духовной жизни получает дары почти сразу, а мы, несмотря на долгие годы церковной жизни, нет. Разве не терзаем себя мыслью: чьи-то молитвы сбываются, а мои — нет?! И вот тогда начинается поистине дьявольское состояние: только внешнего, не сердечного благочестия, зависти, гордости, самолюбования, и, конечно же, осуждения.

Братья и сестры! Снова скажем: легко мерить на себя образ блудного сына, который, в конечном итоге, выступает положительным персонажем, так как раскаялся и был прощен отцом. Но давайте все же всмотримся в образ старшего сына и спросим: не я ли? Могу ли я перенести и по-настоящему принять духовные дарования и духовную радость других людей? Люблю ли я Отца Небесного всем сердцем моим, или вся моя так называемая духовная жизнь — лишь путь самоутверждения, чтобы доказать иным и даже самому Богу, что я лучше других. И именно я достоин дарований и милостей Божьих?

Господь наш Иисус Христос говорит своим ученикам «В доме Отца Моего обителей много» (Ин. 14:2). В этом отчем доме есть место каждому, кто придет и просится к любящему Отцу. Но смогут ли все домочадцы жить в мире и согласии в этом доме? Ведь столько разнообразия между людьми, столько отличий. Конечно, смогут, но лишь те, кто готов изменить себя до основания, до сердцевины, до корней. Отец Небесный никого не выгонит, но я уверен, что многие и сами не захотят войти в Дом Отчий. Как и в сегодняшней притче, когда отец принимает в дом младшего сына, старший «осердился и не хотел войти» (Лк. 15:28), так и многие, казалось бы, праведники, но на самом деле самопоклонники, не захотят жить под одной крышей с теми, кого они презирали, ненавидели, кому завидовали и над кем превозносились. И потому, не войдя в Дом Отчий, останутся вне, во тьме кромешной, где будут съедаемы своей злобой и самолюбованием (ср. Мф. 8:12; Мф. 22:13; Мф. 25:30).

Братья и сестры, не будем же стоять в стороне, но войдем в Отчий Дом, и без зависти и лицемерия разделим радость о всяком человеке, который, как и мы когда-то, вернулся к Отцу Небесному. Аминь.

Епископ Сильвестр (Стойчев)
Источник: Православная Жизнь

Фото на заставке: pravlife.org

Просмотрено (179) раз