Когда благодать отходит

Одна из самых важных сторон того, что я слышал от старца Силуана, – описание его молитвы, в которой он получил от Христа ответ: «Держи ум твой во аде, и не отчаивайся». Две вещи совершенно поразили меня с самого начала, когда он говорил о явлении ему Господа. Видение длилось только момент, но в этом моменте открылась вечность. Почему я поверил в то, что Христос явился ему и говорил, а не человек или какой-то другой дух? – Потому что он, будучи совершенно простым русским мужиком, почти безграмотным, вдруг получил дух молитвы за всего Адама – вещь, которую не вмещают самые знаменитые богословы. Для меня было ясно, что Сам Господь явился ему, потому что Он передал ему свое собственное состояние – то, о котором говорит Силуан в писаниях своих: «Господу всех жалко…»

Что же увидел я в нем такого, чего не нашел ни в одном из профессоров, которых мне дано было встретить как студенту? – Ни один из них не говорил с такой простотой и с такой уверенностью в Истине…

Другой вопрос: при промыслительном отнятии благодати мы должны жить так, как будто бы благодать была с нами всегда, хотя она оставила нас в ощутимой форме. Сам Силуан сказал: «Все, чему научила нас благодать, мы должны сохранить до конца». И когда таким образом мы проявим нашу верность, тогда благодать сия дается в наше неотъемлемое достояние на всю вечность. Итак, когда в первом периоде благодать учит чему-нибудь, тогда все идет легко, «как по маслу»: человек всех любит, перед всеми смиряется, ни на кого не набрасывается, никому не вредит, но ведет себя, как тот монах, который никого не обидел за всю свою жизнь. Но этот монах был еще молодым – ему было лет тридцать. Я сам знал его, и другого монаха, который сказал, что его все любят, потому что он всем делает послушание. Конечно, я не писатель, а просто кающийся монах, но теперь, вспоминая этих и других людей, можно было бы написать огромную книгу – «Величие человеческого духа во Христе».

Итак, если нас благодать учит в самом начале любить и желать сделать каждому добро больше, чем самому себе, то когда она отходит от нас, мы должны сохранить это как образ жизни нашей, как если бы благодать была с нами. И через это хранение мы покажем свою верность даже тогда, когда становится все «больно». И тогда мы понимаем слова Христа: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною» (МФ. 16:24).

Крест Христов – многосложная вещь. Христианин не может не страдать в этом мире. Видеть тот дух, который царить в мировой жизни, – уже является великим страданием для христианина. Мир живет, имея свои цели, которые совсем не похожи на цели Христа.

Мы должны жить в этом мире, чтобы все-таки совершить каким-то образом наш христианский путь. В общежитии это дается гораздо больше, чем в пустыне. Когда мы научаемся жить с другим человеком, то мы научаемся жить с миллионом подобных ему людей. Когда я знаю десять или пятнадцать человек, живущих здесь, то знаю миллионы и миллионы людей в глубинах веков прошлого и в современности: их жизнь проходит через меня. Итак, благодать учит этому; и это, как говорил Силуан, мы должны хранить до конца нашей жизни. И тогда нам будет дано спасение.

Второй период именуется «отнятием благодати в ее ощутимой форме» – когда человеку всякое христианское действие становится трудным. Этот период страшно болезненный и тяжелый, но совершенно необходимый для каждого из нас на путях спасения. Потому что в этой верности заветам Христа проявляются наш характер, наше решение, наша вера. И как Господь говорит, сначала дается благодать человеку без того, чтобы он что-нибудь сделал. Потом эта благодать отымается, с тем, чтобы дать человеку проявить свою верность. И потом, когда он проявит «верность в малом», дается ему в собственность его великое богатство – вечность (см.: Лк. 16:10).

В своих внешних формах монашество хранит некую простоту «без всяких претензий», но в своем существе оно неимоверно грандиозно. Это должно остаться в душе каждого из нас. Если мы в монастыре хотим строить наше спасение, то монастырь дает огромнейшее преимущество – в том, что мы с доверием можем вести христианскую жизнь. В миру это опаснее, потому что человек неизбежно сразу делается предметом эксплуатации и рабства.

Необходимо сохранить в себе это восприятие Христа: все человечество – это единое дерево, и все мы или ветки, или листья, или плоды на этом дереве. Естественно для всякого христианина стать носителем в себе всего Адама. Всякий из нас должен стремиться к тому, чтобы жить всю историю человечества от сотворения мира до последних судеб его. И тогда мы станем христианами. Я говорю об этом с дерзновением, подвергая себя опасности, как и всегда, когда речь идет об этом аспекте – универсальности христианской жизни. Вот мы опять подошли к берегам этого океана…

Без контроля происходит рост нашего сердца перед Богом (см. Лк. 17:20). Мы не можем объяснить логически, каким образом развивается оно, начинает мыслить себя и «любить ближнего, как самого себя» (Мф. 22:39), – так, как говорит прп. Силуан: «Брат есть наша жизнь». Мы не знаем, как это происходит, но постепенно сердце обучается этому. Мы не можем «контролировать» самих себя. Не логически, а единственно по состоянию нашего сердца мы судим о том, когда и в какой мере мы погрешили. Когда мы теряем благодать, то ощущаем это как следствие нашего действия, которое предшествовало. И как бороться с грехом – вот наша задача!

Архимандрит Софроний (Сахаров), «Духовные беседы»
Источник: Николо-Сольбинский женский монастырь

Фото на заставке: solba.ru

Просмотрено (71) раз