Счастье — Сам Господь

Наверное, каждый человек стремится к счастью, по крайней мере, вольно или невольно мечтает о нем. Кто-то бьется над вопросом: а что же такое счастье, где его искать и как его достичь? А что делать, если то, что представлялось некогда счастьем, оказывается химерой? Или сам по себе поиск счастья — неосуществимая фантазия? Размышляет игумен Нектарий (Морозов).

Когда «хорошо» — это еще не счастье

Действительно, к счастью все стремятся, но представление о том, что это такое, у разных людей очень и очень разное. И порой это представление носит характер утилитарный: я счастлив, когда мне хорошо. А способов достижения этого состояния «хорошо» существует огромное множество. Почему современный человек настолько оказывается подверженным всевозможным зависимостям, в том числе и от различных веществ, и от различных состояний? Потому что счастье порою сегодня переживается и мыслится на некоем гормональном, условно говоря, уровне. Выделяется определенное количество гормонов, которые дают человеку ощущение счастья, — и он считает, что счастлив. Но это длится иногда день, иногда час, иногда какие-то мгновения. И, безусловно, очень сложно назвать счастьем то, что является следствием раздражения каких-то определенных нервных центров и исчезает, как только это раздражение прекращается.

Если переносить все это на почву разговора о взаимоотношениях между людьми, то и здесь зачастую мы видим стремление к тому счастью, которое достигается только на какой-то краткий период за счет удовольствия от общения. Причем это удовольствие может быть от интеллектуального общения, что реже; может быть от общения душевного, психологического, а может быть удовольствие от тех отношений, которые, наверное, не имеет смысла обсуждать подробно. Но всё это очень быстро исчезает и очень быстро разрушается, поскольку не имеет глубинной основы, поскольку во всём этом нет самого главного — нет того смысла, который бы всё это пронизывал и собою наполнял.

Здесь можно вспомнить известную полемику между Виктором Франклом и Зигмундом Фрейдом. Фрейд, собственно говоря, утверждал, что базовой потребностью человека является даже не счастье, а наслаждение. А Франкл говорил о том, что эта идея совершенно несостоятельна, потому что, если человек ставит перед собой задачу достигнуть состояния, когда он испытывает наслаждение, он никогда его испытывать не будет. Почему? Потому что наслаждение, по Франклу, — это побочный эффект. То есть человек живет той жизнью, которой жить должно, жизнью полноценной, которая соответствует глубинному смыслу, лежащему в ее основе, — и вот тогда он себя чувствует счастливым. Не потому, что он к счастью стремится, во что бы то ни стало хочет его пережить и испытать. И это на самом деле с точки зрения психологии, с точки зрения даже неврологии, наверное, можно объяснить. Ведь человек, когда испытывает счастье, всецело расслаблен. А когда он напрягается, то не может быть счастливым. Когда человек напряжен ради того, чтобы достичь расслабления, он будет каждый раз переживать какие-то суррогатные состояния. И ему для этого понадобятся наркотики, алкоголь, легкие необременительные отношения и прочее и прочее. Многие знают, что вначале ты подходишь с помощью того, что я сейчас перечислил, к некоему пику переживаний, которые тебе представляются счастьем, а потом наступает похмельный синдром или «ломка». Если речь идет об отношениях, то легкость и необременительность — лишь иллюзия, потому что это глубочайшим образом затрагивает не только душу человека, о которой он порой и не думает, но и его нервную систему, психику. К тому же, испытав то переживание, которое кажется счастьем, а потом перестав его испытывать, люди получают ломку, а иногда и похмелье, когда после состояния опьянения страстью наступает отрезвление, — и ты видишь себя совсем другим, ты оказываешься не в том месте, не в том положении, не с тем человеком и думаешь: «Да что же это?! Как я в такое состояние пришел?» И точно так же, когда человек пытается искусственным образом стать счастливым, потом он становится по-настоящему несчастным. Это всегда оказывается так, этого не избежать.

Если говорить о тех эмоциях, которые принято называть счастьем творчества, то вроде бы в обозначенную схему они не укладываются, однако согласиться с этим я могу лишь отчасти. Творчество и радость творчества бывают очень различными. Одно дело, когда человек является творцом в каком-то высшем смысле этого слова и его жизнь становится обнаружением сокровенного в нем внутреннего богатства, полноты, когда для него совершенно естественно творить. А другое дело — когда человека его творчество опьяняет и становится для него своего рода наркотиком, когда человек испытывает удовольствие и ощущение, что он не зря живет лишь в те моменты, когда он что-то создает. И творит собственно для того, чтобы это вновь и вновь переживать. Есть поэты, художники, музыканты, которые ощущают себя в полном смысле людьми, только когда творят. А потом, когда наступает период того, что мы именуем творческим застоем, они впадают в депрессию, опускаются и даже могут покончить с собой. То есть творчество тоже бывает как здоровым и глубинным, так и совершенно больным и изломанным. Эти вещи, как мне кажется, нужно разделять.

Человек — существо, которое создано для благобытия. Не для несчастья, не для мучений, не для страданий. И естественно, что человек по своей природе всегда будет к счастью стремиться, даже чисто инстинктивно и интуитивно будет его искать. Но, не зная, в чем оно заключается, он, конечно, не будет его достигать и будет пытаться его чем-то подменить.

Жизнь как чудо

Подлинное счастье человек обретает, поняв, Кому он обязан этим удивительным даром – жизнью

А что же есть счастье? Я думаю, что подлинное счастье — это состояние, которое человек обретает, поняв, что его жизнь — не стечение случайных обстоятельств, не что-то такое, что на него вдруг и неожиданно обрушилось, а какой-то совершенно удивительный великий дар; поняв, Кому он этим даром обязан. От этого рождается чувство ответственности за то, что тебе дано, и оно, как ни странно, не давит на человека, не угнетает его, не делает его жизнь тяжелой и безрадостной, а наполняет ее смыслом. Почему? Потому что тогда человек не просто так живет, а его жизнь становится постоянным общением с Тем, Кто является Источником этой жизни. И тогда для человека жизнь становится самым настоящим, самым подлинным чудом, он ее как чудо переживает. Да, есть люди, у которых в жизни всё серо, уныло и ничего не происходит такого, на что стоило бы обратить внимание. Человек просто умирает от этой жизни — для него жизнь становится причиной умирания. А другой человек живет так, как будто его жизнь — это что-то переливающееся всеми цветами радуги, и каждый момент не похож на другой. Почему у второго так? Потому что в его жизни присутствует Господь и эта жизнь — его общее дело с Богом.

И в этой жизни могут присутствовать или отсутствовать какие-то компоненты, которые люди обычно считают (ошибочно, на мой взгляд) причинами или источниками счастья. Одни убеждены, что счастье заключается, например, в семейной жизни, а между тем мы видим огромное количество семейных людей, которые несчастны, и время от времени видим людей не семейных, но счастливых. Другие считают счастьем определенный карьерный результат, достижение определенного положения на том профессиональном поприще, которое человек для себя избрал. И при этом мы видим массу людей, успешных в высшей степени и абсолютно несчастливых, и тех, кто ничего в карьерном плане не достиг, и при этом они счастливы. А все дело во взаимоотношениях с жизнью и с Тем, Кто ее дал. И, как ни странно, эти отношения могут носить не до конца осознанный характер. Порой в жизни людей нецерковных, которые не могут даже толком объяснить, верующие они или нет, присутствует какой-то свет. Потому что человек — это такое удивительное существо, которое не только на очевидном уровне может находиться в состоянии общения с Богом, но и до того, как это общение примет какие-то конкретные и знакомые нам формы, оно может происходить на глубине человеческого существа. То есть человек на какой-то глубине может делать особые вещи, которые являются вещами Божиими. А в чем ступор, почему он не может это довести до конца и понять, что всё то, что он делает, — это дело Божие и он с Богом живет? Почему не может сам себе в этом признаться? Трудно сказать. Но наша неверность не упраздняет верности Божией, и поэтому, когда человек живет так, Господь на это откликается, и жизнь этого человека становится другой.

Даже если не понимаешь, за что благодарить, ты благодари – и вдруг придет понимание, за что

Ведь жизнь открывается по отношению к нам в зависимости от того, какие мы. Это легко понять на простом примере. В один день ты выходишь из дома, и тебе противно всё: и это не так, и то не так; ты сам себя отвратительно чувствуешь, и, что бы ни происходило, тебя это только утверждает в правильности такого мнения. А в другой день ты просыпаешься и благодаришь Бога — просто за то, что ты проснулся, и радуешься этому, и видишь всё в совершенно ином свете. Причина не в жизни — причина в тебе, потому что вот ты сейчас способен ее так увидеть. Преподобный Антоний Великий говорит, что каждый день надо заканчивать благодарением Бога и каждый день начинать с благодарения Бога. Даже если ты не понимаешь, за что благодарить, ты благодари — и вдруг придет понимание, за что. И это сразу всё вокруг тебя меняет — и жизнь, и людей.

Счастье мы носим в себе самих

Мне как-то описали такую ситуацию: молодая женщина, глубоко верующая и всерьез идущая к Богу, очень хочет создать семью. И все «данные» у нее вроде бы для этого есть, но… не складывается. Она по этому поводу очень скорбит. И вот другая женщина, постарше, у которой на самом деле тоже не всё благополучно, потому что брак разрушен, любимый муж ушел к другой женщине, говорит первой такие слова: «Почему ты так переживаешь, что не складывается? Значит, Господь уготовал тебе что-то другое, значит, Он Сам будет тебе вместо того, о чем ты мечтаешь. Разве может что-то сравниться со сладостью пребывания в Боге? Чего же еще желать?!» Слова вроде бы правильные, точные, но утешения они не приносят, потому что в ответ молодая женщина укоряет собеседницу: «Как ты можешь мне это говорить?! Может, ты и познала это всё опытно, но у тебя был муж, у тебя есть дети — мы не равны! Разве ты можешь понять мою боль?!» И возникает закономерный вопрос: почему нам, христианам, оказывается недостаточно для счастья Хрис­та? Ответ на него совершенно очевиден: значит, мы — не хрис­тиане. Нам это только мнится. Христианин — это, безусловно, тот человек, для которого Хрис­тос важнее всего. Преподобный авва Дорофей говорил, что потерпевшему лишение ради Бога Господь будет и вместо вещи, и вместо пищи, и вместо всего того, чего тот лишился. Но в каком случае? Только если ты Бога ищешь, если Он для тебя на первом месте.

Конечно, нельзя вот прямо сейчас каждому из нас от всего отказаться и сказать: пусть Хрис­тос будет мне вместо всего этого. Это будет безумие. Но когда это совершается поступательно и постепенно, человек начинает жаждой Христа наполняться и освобождать все больше и больше для Него места.

Женщину, о которой я упомянул выше, я не знаю хорошо, но, исходя из своего пастырского опыта, допускаю, что даже если она и создаст семью, то все равно не сможет быть счастливой. Скорее всего, она испытает чувство, похожее на счастье и эйфорию, но оно будет кратковременным, потому что она так и будет сравнивать себя с кем-то. Счастлив может быть лишь тот человек, который может быть счастливым вопреки всему. Счастье не есть следствие каких-то внешних обстоятельств и событий. Счастье как таковое — это то, что мы либо носим, либо не носим в себе самих, независимо ни от чего. Счастье коренится глубоко в самом человеке.

И, наверное, нужно задаться самым главным вопросом: почему внутри меня такая пустота? Почему я себе нарисовал какую-то идеальную картину, реализация которой должна сделать меня счастливым, а если это не реализуется, то я не буду счастливым? Это психология неудачника, психология жертвы. Когда человек себя загоняет в это состояние, он уже не может быть счастливым. В жизни у тебя нет то одного, то другого, то третьего, а когда есть всё, то это не гарантирует счастья. Вот почему порою человек, всего в жизни достигший, берет револьвер, крутит барабан и играет в русскую рулетку. Всё есть, а счастья нет — это самое страшное состояние.

Для кого-то средством преодоления пустоты и депрессии становится Бог, но если человек рассматривает Бога лишь как средство, мало что хорошего получается. Да, выныривает человек из того страшного состояния, в котором находился, но дальше каких-то кардинальных перемен в его жизни не происходит. А многие люди просто заходят в тупик и ничего уже ни найти, ни обрести не могут, потому что для них Христос тоже не является, как они считают, наполнением той внутренней пустоты, которая зияет в них столь страшно и столь тотально.

Поэтому не стоит думать, что если ты пришел в Церковь, то сразу началась новая жизнь. Когда человек осмысленно, глубоко свою жизнь проживает, когда он находится в поиске, когда его жизнь — то самое творчество, о котором мы говорим, но не в музыке, скульптуре, живописи или литературе, а творчество самой жизни, когда человек самого себя с помощью Божией творит, когда он является как бы сотворцом самого себя, тогда и эта новая жизнь с приходом в Церковь для него становится возможна.

Стремиться к благобытию — греховно?

Бывают намного более страшные ситуации, чем та, о которой мы сейчас говорили: например, болезнь или смерть детей, тяжелое заболевание, социальная неустроенность и прочие тяготы. И иногда по-человечески хочется какой-то обычной жизни с ее простыми радостями, с какими-то приятными хлопотами. Является ли само это желание греховным?

С одной стороны, оно совершенно естественное: ведь человек, повторюсь, создан для благобытия. Какие-то возникающие трудности нам удается преодолеть и к этому благобытию свою жизнь привести, а что-то оказывается нам не под силу. И тогда нужно не просто это принять, не просто с этим смириться и сказать: раз так — значит, так. Хотя и это дорогого стоит, когда ты можешь повторить за Иовом: «Господь дал — Господь взял». Но тут еще очень важно понять, что тебе это испытание дает, и обрести то сокровище, которое, безусловно, будет здесь сокрыто. Вот это самое важное.

Но зачастую в таком желании просто наслаждаться сиюминутным моментом и напрочь забыть о тяготах жизни, о болезнях и смерти кроется желание забыть в конечном итоге и о Боге. И так поступают очень и очень многие люди. На мой взгляд, это одна из самых страшных и самых роковых ошибок. Ну хотя бы потому, что забывай — не забывай о конечности жизни, она всё равно закончится, а если ты забыл о Боге, то твоя жизнь прошла совершенно напрасно и ты оказался к вечности не готов. Ты настолько пуст, настолько в себе ничего не имеешь, что нечему будет в вечности раскрыться. Дело даже не в том, что тебя за это накажут и ад как место мучения станет твоим уделом. Мы на самом деле не знаем, что такое ад, мы знаем, что ад — место пребывания тех, кто не имеет в себе достаточного для того, чтобы быть с Богом. И как человек проходит мимо Бога, как он не видит Его любви, как он на эту любовь не откликается — один из самых важных и самых страшных вопросов. Но вот именно нежелание человека откликаться становится залогом его ада здесь, на земле, и ада в вечности.

Страшным неразумием является забывать о конечности своего бытия еще и потому, что только лишь в перспективе вечности возможно прожить жизнь по-настоящему глубоко и всерьез. А иначе она скатывается до какого-то чисто животного уровня и, на мой взгляд, становится довольно плоской. Когда человек загоняет себя, созданного для вечности, в какое-то узенькое и маленькое пространство сегодняшнего дня, оказывается, что этот день себя очень быстро исчерпывает. Это касается и отношений между людьми. Подлинная любовь не ограничивается текущим моментом. Почему говорят: вот мы друг друга любили, а потом это куда-то делось? Потому что заземлилось, только в землю ушло — к Небу не обратилось и Небом не напиталось.

Счастье — это таинство

Меня однажды спросили: «Если любить Бога, то, наверное, ощущение счастья появится. А поскольку никто и ничто не сможет нас отлучить от любви Божией, значит, и счастье не кончится. Но как же научиться любить Бога?»

Дело в том, что наша любовь к Богу — в любом случае нечто вторичное, потому что мы вызваны к бытию любовью Божией к нам. Прежде бытия этого мира каждый из нас уже существовал в виде некоей идеи, неких, как говорит преподобный Максим Исповедник, логосов, творческого замысла. Это ведь какая-то совершенно потрясающая вещь: Господь вечен, неизменен — и значит, идея каждого человека в Боге присутствует первоначально. И это же означает, что каждого из нас Господь всегда любил. И когда человек об этой любви начинает помышлять, когда он углубляется в размышления об этой любви, в ее созерцание, то его сердце начинает оживать и откликаться. Так интересно устроен человеческий ум: всмотришься во что-то и постепенно по мере всматривания начинаешь в этом разбираться, постигаешь глубину, и в какой-то момент откликается сердце.

Чем больше ты откликаешься на Божию любовь, тем больше чувствуешь эту любовь

То же и с любовью Божией. Мы так устроены, что для нас любовь — это самое необходимое, и, когда мы вдруг ее обретаем, рождается ответное чувство. И очень важно уже после этого в себе ответное чувство не заглушить, дать ему в себе развиться. И тут действует поразительная вещь: чем больше ты откликаешься, тем больше ты чувствуешь эту любовь. Твоя любовь никогда не станет такой, как та, потому что та — неизмерима и безгранична. Но и твоя любовь может стремиться к этой безграничности, и она может возрастать. Вот это на самом деле и есть счастье. Вот это и есть то, что невозможно описать никакими словами, и это есть то, что является Царством Небесным.

Господь о Себе говорит, что Он есть путь, истина и жизнь (Ин. 14, 6), и хотя об этом в Евангелии не сказано, я решусь это произнести, и это не будет ошибкой: Господь есть счастье. И потому счастье — это тайна, счастье — это таинство.

Игумен Нектарий (Морозов)
Источник: Православие.Ru

Фото на заставке: pravoslavie.ru

Просмотрено (91) раз