«Сей Младенец лежит на восстание многих»

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Сегодняшний день можно по праву назвать всемирным днем православной молодежи. Сегодня в лице праведного Симеона Ветхий Завет встречается с Новым. В древнем храме появляется молодая жизнь – совсем еще маленький Христос. Этот исполненный мудрости Младенец будет «возрастать и становиться сильным» (Лк. 2: 40)[1], но уже сейчас благодать Божия пребывает на Нем.

Мы называем этот праздник Сретением. Это праздник встречи дряхлого, распадающегося на части человечества с целостным, полным энергии и силы Богом.

Когда все это произошло две тысячи лет назад, казалось, был самый обычный день. Иосиф и Мария принесли Младенца в храм, чтобы по исполнении сорока дней очищения совершить все предписанное по закону Моисееву (см.: Лк. 2: 22). Они не ожидали встретить в Иерусалиме ни родственников, ни торжественного приема. Но неожиданно для них их встретили два пожилых исполненных Духа Святого человека – богобоязненный Симеон и пророчица Анна. Праведный Симеон ждал утешения Израилева, он хотел своими глазами увидеть Христа Господня (см.: Лк. 2: 26), «свет к просвещению язычников и славу народа Израиля» (Лк. 2: 32). И он дождался, встреча совершилась.

И это была не просто встреча двух людей – старца и Младенца. Встречи людей всегда имеют оттенок временности, они преходящи, радость от встречи двух людей быстро сменяется будничностью. Это каждый может проверить на себе. Даже если ты кого-то давно не видел, даже если какая-то встреча была очень желанной, и вот она наконец состоялась – проходит короткое время, и уже в самом любимом человеке ты начинаешь замечать недостатки. Розовый туман быстро рассеивается, и жизнь начинает входить в привычное русло.

Объятия праведного Симеона не носили характер дедушкиной ласки по отношению к маленькому Иисусу. Это было таинственное прикосновение старости к молодости, смертного к бессмертному, временного к вечному, прикосновение тленного человека к нетленному Богу. Большой и убеленный сединами человек прикасается к младенчику Иисусу, и в то же время распадающаяся плоть с маленькой душой своими глазами видит воплощение необъятного и бессмертного Бога.

Удивляясь данному чуду, святитель Кирилл Иерусалимский призывает жителей Сиона петь вместе с горним Иерусалимом, земнородных людей – вместе с ангелами, горы и холмы – ликовать вместе с умными небесными силами. «Младенца вижу от Вифлеема во Иерусалим входящего и никак от горнего Иерусалима не отлучающегося. Младенца вижу по закону во храме жертву приносящего на земли – и Того же на небесах приемлющего благочестивые всех жертвы; Сего на руках старца по смотрению – и Того же на Херувимских престолах Боголепно (Пс. 79: 2)… Сам есть дар, и Сам – храм. Сам – Архиерей, Сам – жертвенник… Сам – Агнец, Сам – огнь, Сам – всесожжение (Быт. 22: 6, 7, 9, 10, 13)… Сам и Пастырь, Сам и овча… Сам приносимый, и Сам жертву приемлющий; Сам закон, и Сам ныне под законом бывающий (Гал. 4: 4)»[2].

Эта встреча стала более чем исторической. В ней время на мгновение прикоснулось к вечности. Человек взял в свои руки Того, Кто называется «Сияние славы и образ ипостаси» Божией (Евр. 1: 3), «свет миру» (Ин. 8: 12), «источник жизни» (Пс. 35: 10), «Бог Богов» (Пс. 49: 1), «Единородный Сын» (Ин. 1: 18), Бог Неописанный, Неизреченный и Непостижимый.

Когда Симеон отдал Младенца на руки Марии, тогда благословил и сообщил странные, загадочные слова: «Се, лежит Сей на падение и на восстание многих в Израиле и в предмет пререканий» (Лк. 2: 34).

«Думаю, что Господь [лежит] нам “на падение и на восстание” не в том смысле, что одни падают, а другие восстают, – писал на этот счет святитель Василий Великий, – но в том, что падает в нас худшее, а восстает лучшее, потому что явление Господне истребляет плотские страсти и возбуждает душевные качества»[3]. Например, за выражением «когда я немощен, тогда силен» (2 Кор. 12: 10) апостол Павел подразумевает одновременность своего падения и восстания: он немощен плотью, но в то же время силен духом. Это же толкование можно встретить и в кондаке святого Романа Сладкопевца: «Не ради того, чтобы одни упали, а другие восстали, явился Господь: не радуется Всемилосердый падению людей, не того ради Он стал среди них, чтобы пали стоящие, – напротив, пришел, желая падших воскресить, избавляя от смерти Свое создание, единый Человеколюбец»[4]. Эту же мысль можно встретить и в проповедях архимандрита Кирилла (Павлова): «Господь наш Иисус Христос… пришел на землю на восстание всем людям, всем народам. Он пришел для того, чтобы спасти все человечество, всех людей возвести на подобающую им нравственную высоту и, сделав их достойными Неба, привести к Отцу Небесному»[5].

Почему же апостол Павел называет Христа «камнем преткновения и соблазна» (Рим. 9: 33)? Потому, что многие из современников Иисуса соблазнились о Нем; потому, что многие «возлюбили больше славу человеческую, нежели славу Божию» (Ин. 12: 43). «Свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы» (Ин. 3: 19).

Почему же Христос называется «знамением пререкания»? Потому, что понять таинство Боговоплощения до конца невозможно. В IV–V веках было много догматических споров вокруг природы Богочеловека. Одни утверждали, что тело Христово было не реальным, а призрачным, другие – что он принял на себя только плоть без души; одни учили, что Он имел предвечное бытие, а другие – что Он получил начало от Марии. Именно поэтому, по святому Василию Великому, вочеловечение Господне – «в знамение пререкаемое»[6].

«Кто же Сей, что и ветер и море повинуются Ему?» (Мк. 4: 41) «Кто же сей», добровольно идущий на крестную смерть нашего ради спасения? Эти вопросы остаются предметом споров по сей день.

«И настолько Таинство это пререкаемо, – словно беседует об этом с Богородицей святой Роман Сладкопевец, – что и в Твоей душе будет разделение: ибо, поистине, когда Ты увидишь ко кресту Пригвождаемым Сына Твоего, Непорочная, то, поминая слова, которые слышала от ангела, и божественное зачатие, и чудес неизреченное величие, – в миг тот усомнишься: как меч, разделит душу Твою острие страдания. Но после сего исцеление скорое сердцу Твоему ниспошлет, а ученикам Своим – мир непобедимый, Единый Человеколюбец»[7].

То, что непонятно человеческому уму, становится очевидным просвещенному сердцу. Святой Роман Песнописец постоянно говорит о необходимости «просвещения божественными добродетелями», о том, что праведные получают ответ «при воссиянии благодати». Он вкладывает в уста Симеона свой ответ: то, что непостижимо человеческому уму, может быть познаваемо глазами веры[8].

Сегодняшний праздник – это возвращение в прошлое и одновременно взгляд в будущее. Мы погружаемся в происходившие давным-давно евангельские события и одновременно спрашиваем себя: как же и нам прикоснуться к этому Невидимому истинному Богу? Как же и нам дождаться утехи Израилевой, чтобы приложить душу к праведникам на лоне Авраамовом?

И в этом нам может помочь парадокс самого праздника. В нем то, что непостижимо уму, открывается глазам веры. Бог сегодня не только «Ветхий денми», но и улыбающийся Младенец. Он сегодня не только грозный Судия, грядущий на облацех воздушных, но и маленький Человек, Которого мы можем заключить в свои объятия. Он не только простирает руки навстречу старости, но и благословляет молодость. Он не требует от нас сверхъестественных подвигов, но желает, чтобы мы в лице наших ближних кормили, поили, одевали и посещали своего Бога (см.: Мф. 25: 34–36). Он умаляется настолько, чтобы мы могли даже прижать Его к своему сердцу.

Смотря на мир Его глазами, мы уже видим не «камень претыкания и соблазна». Глазами простой детской веры мы видим знамение победы. И это знамение победы – в нашей вере. «Ибо всякий, рожденный от Бога, побеждает мир; и сия есть победа, победившая мир, вера наша» (1 Ин. 5: 4). Аминь.

Иеромонах Ириней (Пиковский)
Православие.Ru

[1] В тексте Лк. 2: 40 современных греческих изданий Нового Завета, например в Nestle-Aland 28th Revised Edition, нет слова «духом». При буквальном переводе с греческого языка Лк. 2: 40 звучит так: «Ребенок же рос и становился сильным, исполненный мудрости. И благодать Божия была на нем».
[2] Кирилл, архиепископ Иерусалимский. Поучения огласительные и тайноводственные. М., 1991. С. 358–366.
[3] Василий Великий, святитель. Письма к разным лицам. Письмо 252 (260): К Оптиму, епископу // https://azbyka.ru/otechnik/Vasilij_Velikij/pisma/252.
[4] Роман Сладкопевец, преподобный. Кондак на Сретение Господне // http://www.pravoslavie.ru/59505.html.
[5] Кирилл (Павлов), архимандрит. Слово на Сретение Господне // http://www.pravoslavie.ru/2930.html.
[6] Василий Великий, святитель. Письма к разным лицам. Письмо 252 (260): К Оптиму, епископу.
[7] Роман Сладкопевец, преподобный. Кондак на Сретение Господне.
[8] Там же.

Просмотрено (80) раз