Мариино стояние и канон Андрея Критского

Начну ли когда плакати, зряще деяния безумной моей жизни?

У нас постоянно не хватает времени на душу. Надо работать и отдыхать, делать дела и развлекаться, встречаться с родственниками и друзьями, и ведь нужно хоть немного лениться, если выпадет случай заполучить такую возможность. Внешнее делание – простое по своей логике. Все можно пощупать. А вот с внутренним деланием несколько сложнее, потому что души не видно. Да, она болит, и частенько, но ведь даже от этой боли можно отвлечься, правда?

Сколько бы не было подготовительных недель к посту (целый месяц), все равно окажемся не готовыми. Ну, потому что все у нас так, захваченных водоворотом будней. И вот уже и пост за половину перевалил. Может, дождаться следующего, подготовиться и начать с самого начала, без ошибок?

Наверное, если мы так рассуждаем, то из нашего разума и сердца совсем исчезло понимание того, насколько нужно человеку покаяние. Мы можем понимать, что покаяние важно только потому, что знаем об этом. Знание, основанное либо на опыте прошлого, либо на следовании принятой традиции, может жить в голове лишь мертвым фактом, если не подкрепляется живым откликом сердца.

Разбудить нерв покаяния в человеке как раз и призван канон Андрея Критского. Проникновенным текстом, с одной стороны (понятным даже в церковнославянском изводе), а с другой, невидимым духом сокрушения и любви к Богу. Им начинается Великий пост, этот же канон предлагается нам целиком уже за «экватором» Четыредесятницы на Мариино стояние. Сплетаясь в единую субстанцию, канон преследует цель проникнуть в душу верующего, разбудить ее от сна, подтолкнуть к беседе с собой и самоанализу, а в итоге заразить покаянием, очистительным и живительным. Покаянием сокрушаются прочные стены омертвевшей души. А это сокрушение обнажает нас настоящих перед Богом, мягких, как глину, готовых к обжигу изменений и лепке новых сердец, угодных Господу.

Но сначала нужно остаться наедине с самим собой в келье сердца. Обычно, разговорить себя, пробить защитную стену омертвелости и черствости помогает разговор и правильные вопросы. Словами Андрея Критского мы можем обратиться к самим себе. Сначала хлесткими ударами самоукорения мы попытаемся разбудить самих себя. «Приди же, окаянная душа… отступи от прежнего безумия», «Увы мне, несчастная душа». Затем признания святого Андрея в тех или иных грехах помогают и нам лучше вспомнить свое недавнее или далекое прошлое: «Любострастием омрачил красоту души моей», «Буря зла обступила меня», «Осквернил плоти моея одеяние». Но понимая, насколько же наш грех отвратителен, мы остужающем открывающуюся рану живительным бальзамом милости Божией. «О Милостиве» — так в числе прочего обращается Андрей Критский к Богу.

Святитель Андрей до последних тропарей канона сокрушает душу, уничижая себя тем, что мытари и фарисеи идут вперед него в Царство Божие, а он не и близко не поступает по делам искренне раскаявшихся и спасшихся людей. Мария Египетская до конца дней своих сокрушалась о том, как провела первые десятилетия своей жизни. Не зря служба с каноном преподобного посвящена гению покаяния – Марии из пустыни за Иорданом.

Наверное, этот канон стоит самостоятельно, находясь дома, просто перечитывать, глубже погружаясь в его покаянные призывы. Текст призван разбудить в нас покаяние, полезность которого мы частенько забываем. За покаянием следует избавление. Избавление от той тяжести, что мы долгие дни или годы носим в сердце. Покаяние дарует нам подлинную свободу, наполняет нас настоящей энергией жизни, приводит нас к гармонии с Богом и открывает нам видение того Царства, что сокрыто внутри нас. Покаяние позволяет нам вспомнить все плохое, сделанное нами и дает шанс навсегда от этого избавиться. Так, как это получилось у преподобной Марии.

Владимир Басенков
Источник: Православная Жизнь

Просмотрено (123) раз